Индеец уселся на соседний табурет.
— Мне то же самое, что ему, - сказал он газировщице.
— Вон какая беда приключилась с вашей животиной, -сказал я.
— Животным в этом мире не место, - сказал он. - Как ты думаешь, какую машину мне покупать?
— А вы собираетесь покупать машину? - удивился я.
— Вот уже минут пять об этом думаю, - сказал он. - А я-го думал, у вас никаких денег нет, - сказал я. - Я думал, вы бедняк.
— Так многим кажется, - сказал он. - И еще кажется, что я полоумный.
— Нет, мне не казалось, что вы полоумный, - сказал я, -но что вы богатый, этого мне тоже не казалось.
— Вот, а я богатый, - сказал индеец.
— Хотел бы я быть богатым, - сказал я.
— Зачем? - спросил он.
— Ну как, - сказал я, - я, например, уже три года подряд собираюсь съездить на рыбалку в Мендоту, и мне нужна кой-какая снасть и какой-нибудь автомобиль, чтоб дотуда доехать.
— А ты умеешь водить автомобиль? - спросил индеец.
— Я все умею водить, - сказал я.
— А ты когда-нибудь водил автомобиль? - спросил он.
— Пока нет, - сказал я. - Пока что у меня своего автомобиля нет, а угонять чужие мне мама еще в детстве запретила.
— По-твоему, значит, ты как сядешь за руль, так и поедешь? - спросил он.
— Конечно, - сказал я.
— Помнишь, что я тебе говорил недавно вечером на крыльце библиотеки?
— Насчет машинного века, что ли? - спросил я.
— Да, - сказал он. — Помню, - сказал я.
— Так вот, - сказал он. - Индейцы отроду умеют ездить верхом, грести, охотиться, рыбачить и плавать. Американцы же отроду умеют управляться с машинами.
— Я не американец, - сказал я.
— Я знаю, - сказал оджибуэй. - Ты армянин. Я помню. Я тебя спрашивал, ты мне говорил. Ты армянин, а родился в Америке. Тебе четырнадцать лет, а ты уже знаешь, что стоит тебе сесть за руль - и ты поведешь машину. Ты самый настоящий американец, хотя и смуглый, вроде меня.
— Эко дело - машину водить, - сказал я. - Чего тут уметь? На осле и то ездить труднее.
— Хорошо, - сказал индеец. - Пусть будет так. Если я сейчас пойду куплю автомобиль, ты будешь меня в нем возить?
— Само собой, - сказал я.
— Сколько ты рассчитываешь получать? - спросил он. - Вы, что ли, хотите мне деньги платить за езду в машине? - не понял я.
— Само собой, - сказал он.
— Ну, это, конечно, спасибо, - сказал я, - только я с вас денег за езду в машине не возьму
— Могут быть далекие поездки, - сказал он.
— Чем дальше, тем лучше, - сказал я.
— Ты такой непоседа? - спросил он.
— Всю жизнь прожил в этом городишке, - сказал я.
— Он тебе не по душе?
— Мне по душе горы, стремнины и горные озера, - сказал я.
— А ты бывал в горах? - спросил он.
— Пока нет, - сказал я, - но уж как-нибудь доберусь и до гор.
— Понятно, - сказал он. - Как ты думаешь, какую машину мне покупать?
— Ну, может, «форд» с кузовом? - предложил я.
— Это что, самый лучший автомобиль? - спросил он.
— А вы хотите самый лучший?
— Как же иначе? - удивился он.
— Тогда не знаю, - сказал я. - Самый лучший денег стоит.
— А какой самый лучший? - спросил он.
— Ну как, - сказал я, - некоторые считают, что самый лучший - «кадиллак». А другие - что «паккард». В общем, и тот и другой ничего себе. Я даже не знаю, который лучше. «Паккард» на шоссе - это настоящая красота, но и «кадиллак» тоже красивый. Я уж их там навидался, этих классных автомобилей.
— Сколько стоит «паккард»? - спросил он.
— Тысячи три долларов, - сказал я. - С хвостиком.
— Его можно сразу купить? - спросил он.
Я даже с табурета соскочил. Послушать - просто полоумный, но я-то знал, что нет.
— Слушайте, мистер Локомотив, - сказал я, - вы и правда собираетесь вот так сразу купить «паккард»?
— Ты же знаешь, что мой осел только что издох, - сказал он.
— Ну да, видел, - сказал я. - Сейчас вот вас возьмут и арестуют за то, что вы его бросили на дороге.
— Нет, не арестуют, - сказал он.
— Как не арестуют, раз есть закон, что нельзя бросать на улице дохлых ослов? - не поверил я.
— Все равно не арестуют, - сказал он.
— Это почему же? - спросил я.
— Видишь ли, - сказал он, - потому не арестуют, что я им покажу бумажки, которые всегда при мне. Тут у вас люди очень уважают деньги, а у меня как раз уйма денег
«Да нет, он все-таки полоумный», - подумал я.
— Какие-такие у вас деньги? - спросил я его.
— У меня земля в Оклахоме, - сказал он. - Примерно пятьдесят тысяч акров.