Всякий раз, когда входила в кабинет василиска, казалось — очутилась далеко от больницы, в лаборатории какого-нибудь алхимика-чародея.
За обычной больничной дверью открывалась просторная комната, со всех стен которой тянулись к гостям чучела причудливых тварей. Двухголовые ящеры, похожие то ли на раптора, то ли на тиранозавра смотрели немигающими алыми глазами с вертикальным зрачком. Скалились острыми как иглы зубами существа, напоминающие собак, с серебристым птичьим опереньем. Гордо выпятили черные, словно лакированные клювы алые птицы с очень длинными шеями и острыми шипами вдоль позвоночника, как у стегозавра… Глаза разбегались.
Зеленые, красные, фиолетовые, клыкастые, двух или трехголовые чудища поражали воображение.
Но еще больше поражали его те, кто хранился в громадных банках, литров на пятьдесят, не меньше. Пластиковые емкости, с желтоватой жидкостью и диковинными тварями, батареей выстроились на стеллажах, теснивших друг друга у стен. И лишь у одной из них сплошной ряд стеллажей разрывал диван — самый удобный из всех, что я встречала. Садишься на коричневую тканную обивку и… тебя со всех сторон обнимает упругая, но мягкая спинка.
Так я и сделала. Как обычно во время мозгового штурма, Рик не устроился рядом, не прижал горячую ногу к моей, и даже не приобнял.
Василиск отошел к светло-серому деревянному столу, присел на него и нахмурился.
Однажды я попыталась поиздеваться: мол, что ж так скромно-то? Василиск криво усмехнулся и невозмутимо сообщил:
— Твоя близость мешает мне думать о деле. А к тому, о чем я думаю в такие минуты, ты, очевидно не готова. А я не готов поменять свои принципы в отношении насилия над женщиной.
Помню, как мурашки побежали вдоль позвоночника, и засосало под ложечкой — предательски, сладко. Больше эту тему я не поднимала.
В кабинете Рика мое обоняние отдыхало. Здесь витал очень слабый запах яблок. Они всегда наполняли громадную плетеную вазу на письменном столе василиска. То ярко-красные, то зеленые, то желтоватые, сочные фрукты неизменно вызывали у меня повышенный аппетит. И, как обычно, Рик заметил это. Обернулся, схватил самый большой и спелый плод и бросил через всю комнату. Поначалу я ловила вкусные подарки с большим трудом. Но постепенно так наловчилась, что делала это одним ненавязчивым движением руки.
Яблоко было зеленым, и таким сочным, что после первого же укуса ароматная жидкость потекла по подбородку. Я вытерла ее пальцем, и перехватила взгляд Рика. Неожиданно жадный, почти хищный и очень порочный. Не припомню, чтобы он смотрел так прежде, или просто не успевала заметить. От василиска не ускользнуло мое внимание и реакция тоже. Он хмыкнул, расплылся в кривой улыбке, перекинул ногу за ногу, и весь очень напрягся, прямо-таки окаменел.
— А что я однажды говорил про насилие? — напомнил, сверкая синими глазами — в них плясал незнакомый, неуправляемый огонь. Но почему-то вместо страха я ощутила, как тепло собирается в животе, опускается ниже, вызывая сладкое томление. Губы Рика внезапно показались еще более чувственными, а их жесткие, резкие очертания еще более мужественными, соблазнительными.
Василиск облизал губы, будто почувствовал мой взгляд, быстро сглотнул и произнес неожиданно хриплым голосом:
— Самира! Ты полегче на поворотах! Думай, что делаешь.
Я отвела взгляд, и в комнате повисла звенящая тишина. Я прямо чувствовала, как Рик пожирает глазами — каждый миллиметр тела, каждую впадинку и выпуклость. Его шумное дыхание нарушало беззвучие.
Некоторое время я старалась сидеть тихо, не смотреть на василиска, сама не понимая почему. Больше всего на свете мне хотелось сейчас встать, прильнуть к нему и поцеловать. Вот так вот нахально — в жесткие, чувственные губы. А потом сказать что-нибудь язвительно-возбуждающее. Вроде: «Как бы ты сам не опалился от моего огня…»
Вместо этого я сжалась, свела колени и напряженно выжидала. Сильное, неконтролируемое смущение сковало по рукам и ногам. Рик понял мои телодвижения по-своему:
— Тише, трусишка. Не трону! — сказал с металлом, с раздражением в голосе и тут же, словно опомнился, перешел на спокойный тон: — Давай отвлечемся и займемся делом. Я расскажу тебе предысторию. А потом перечтем и подытожим все, что рассказал о симптомах Маллес. Нюхом чую — нам это очень понадобится.
Из рассказа Рика, обильно сдобренного черным юмором, следовало, что полторы столетья назад эту часть перекрестья пытались отвоевать оборотни из нижних миров. Какие-то жуткие твари, похожие на порождения ночных кошмаров. Что-то вроде тех мерзких существ, что мариновались в исследовательских банках в кабинете Рика.