- Оу, - раздался сбоку голос. – Соблаговолила проснуться?
Ирочка вздрогнула от насмешливых интонаций. С другой стороны от печи, как оказалось, была дверь, которую сейчас закрывала женщина.
- Здравствуйте, - тихо проговорила Ира.
- И тебе не хворать, - фыркнула женщина. – Чего застыла? Завтракать.
Ира подскочила и метнулась в сторону стола, но остановилась, растерянно оглядываясь по сторонам. Холодильника не было, на столе тоже было пусто. Где еще можно взять еду?
- Ищешь, где еда? – хохот женщины был резким. – Так приготовить надо.
Ира отлично знала, что еду надо готовить, но из чего? Обычно на завтрак она ограничивалась чашкой кофе и парой бутербродов. Она оглянулась на женщину.
- Вот же бестолочь, - та обожгла ее презрительным взглядом и легкой походкой направилась с печи. – Запоминай, пустое место, это – печь. Ее надо, ужас ужасный, топить и тогда у тебя будет горячая еда и тепло.
Женщина вынимала из печи оладьи, а откуда-то сбоку извлекла кувшин молока.
- Тарелки неси, дура, - прикрикнула она на Иру и пошла к столу.
Ира застыла. По ее щекам текли слезы. Было очень обидно. Ну, откуда ей знать, что и как здесь устроено? Она научится, будет все делать так, чтобы женщина была довольна, но можно же показать. Почему она сразу ее обзывает.
- Что? – женщина обернулась к Ире. – Ой, слезки закапали. Кап-кап-кап. Как же жалко птичку. Обидели детинушку великовозрастную. Ка-а-апают слезки, ка-а-апают.
Женщина стояла перед Ирочкой и открыто насмехалась. Никогда еще Ирочке не было так плохо. Она наклонила голову и закрыла лицо руками. Неожиданно ее дернули за волосы, заставляя поднять лицо вверх. Женщина резко откинула руки Ирочки и влепила ей оплеуху. Щека отозвалась резкой болью. Ира в ужасе смотрела на женщину, та отвечала ей злым и насмешливым взглядом.
- Вздумаешь пускать слезки – будешь получать по роже, поняла?
Ира кивнула. От этого движения еще одна слезинка сорвалась с ресниц и, оставляя влажный след на щеке, упала вниз. В следующее мгновение женщина снова ударила ее. На этот раз пощечина пришлась ровно на тот след от слезы.
- Похоже, не поняла, - усмехнулась женщина. – Еще слезку пустишь?
Иру начала бить нервная дрожь. Кто эта женщина? За что она так с ней? Что Ирочка ей сделала? Ира широко распахнула глаза, стараясь сдержать слезы. Но, вопреки всем ее усилиям, они продолжали течь из глаз. Женщина снова усмехнулась и опять ударила по щеке.
- Боги, - она подняла глаза к потолку и неподдельным восторгом сказала, - как же я давно мечтала это сделать! Какой же кайф!
Ира отшатнулась от сумасшедшей. Быстро вытерла глаза, надеясь, что слезы перестанут срываться с ресниц. Она точно сумасшедшая! Как же быть?! Что делать?! Она же ее убить может!
- Вижу, слезки кончились, - женщина издевательски улыбалась. – Теперь иди и ешь. У тебя о-очень насыщенная программа.
Она отвернулась и вышла через ту дверь, в которую вошла. Ирочка метнулась к столу и постаралась как можно быстрее поесть. Хотя аппетита не было совсем. Ира была испуганной, сбитой с толку и не понимала, чего от нее хочет эта безумная женщина. За всеми этими паническими мыслями Ира отметила, что женщина была чуть выше ее, Иры, роста, но совершенно не следила за собой. Ее прическа была ужасной, макияж – безвкусным и кричащим. Одевалась незнакомка и того хуже – длинная расклешенная ярусная юбка сине-серого цвета, кофта-рубашка, завязанная на животе узлом, несколько браслетов со множеством бусин, несколько кулонов на груди. В ней все было чересчур, крикливо, не подобрано. Пожалуй, только кожаный ботинки на ногах, явно удобные и позволяющие той бесшумно ходить, понравились Ире.
- Почему все еще за столом? - раздался голос из-за спины, и Ира подпрыгнула. – Запоминай: утро с рассветом начинается, умываешься, переодеваешься, готовишь еду, завтракаешь и за дела. Просто так сидеть тут нечего.
- Простите, пожалуйста, - Ира вжала голову в плечи, опасаясь агрессивности незнакомки.
- Переодеваться! – рявкнула та.
Ира еще больше ссутулилась и в панике посмотрела на женщину.
- Простите, пожалуйста, - прошептала Ирочка, - но у меня нет другой одежды.
Когда Ирочка нервничала, у нее пропадал голос. Сейчас она боялась безумной женщины, своей беспомощности, всего того непонятного, что с ней произошло…