В груди, животе и плече молодого человека появились аккуратные отверстия с быстро расширяющимися возле них кровавыми ореолами.
Автомат выскользнул из руки. Виталий плавно, почти картинно опустился сначала на колени, а потом упал грудью вперёд и, уткнувшись лицом в бетонный пол, забился в конвульсиях.
Не теряя времени, Анатолий высунулся из-за угла здания и убедился, что парень в «Урале» по-прежнему ничего не предпринимает. Тем не менее, он нацелил на него пистолет и гаркнул:
— Вылезай медленно и с достоинством.
Тот подчинился, хотя ему и пришлось приложить немало усилий, чтобы сделать плохо подчиняющимися ногами несколько шагов. К облегчению Анатолия у него в кабине действительно не оказалось оружия (видимо, Виталий ему не доверял, а, может, он просто не умел или боялся стрелять — в любом случае, снова привет фортуне).
Вячеслав тоже благоразумно не стал строить из себя героя и, осторожно поднявшись, в нерешительности замер.
Когда оба парня оказались рядом друг с другом, и Анатолию больше не нужно было рассеивать внимание между ними, он позволил себе сделать первый полноценный выдох.
— Зачем Вы это сделали? — спросил дрожащим голосом Вячеслав.
— Не люблю, когда мной командуют, — ответил Проценко, держа их на прицеле.
— Нас и так мало осталось! — выпалил молодой человек. — А мы убиваем друг друга!
— Поправочка — мало осталось не «нас», а «вас», — сказал Анатолий. — Мне компания не нужна.
— Да Вы сумасшедший!
— Пожалуй, — кивнул Проценко. — Впрочем, против вас двоих я ничего не имею, поэтому намерен вас отпустить. С одним условием.
Анатолий ещё раз глубоко вдохнул, отметив, что его рука с пистолетом немного, самую малость, подрагивает, и прибавил:
— Вы оба должны забыть не только об этом месте, но и моём существовании вообще. Это ведь не трудно, правда?
— Вы не выживете один, — произнёс Вячеслав.
— Возможно, — ответил мужчина. — Однако это моя проблема — и ничья больше. Итак, я могу рассчитывать на ваше понимание, ребятки?
Молчаливый парень с надеждой посмотрел на товарища.
— Да, — почти без раздумий согласился Вячеслав.
Анатолию показалось, что им владеет страх и желание выбраться из передряги живым, а вовсе не горечь об убитом товарище.
— Надеюсь, что так, — сказал он. — Потому что если нет, то я пристрелю и вас, и любого, кто будет с вами, без малейшего сомнения. ЛЮБОГО, так что бабьём прикрываться тем паче не советую. Это понятно?
Парень кивнул.
— Теперь, — удовлетворённый произведённым эффектом, продолжил Проценко, — раз уж вы снесли мои ворота, придётся оставить этот пожарный грузовик здесь. Какая-никакая, а «заглушка». Не волнуйтесь, я дам вам машину. У меня их тут хватает. Идите в здание.
Он для наглядности указал стволом пистолета на автосервис. Молодые люди подчинились. Когда они оказались в гаражном боксе и увидели труп Виталия, то в нерешительности остановились.
— Смелее, он уже безвреден, — мужчина подвёл их к синему «Москвичу-408», в исправности которого не сомневался. — Этот подойдёт?
— Думаю, да… — ответил Вячеслав, стараясь не смотреть на тело.
— Вроде бы ваше фееричное появление не привлекло внимание «зомби», — сказал Анатолий. — Я уж не говорю про нашу небольшую ссору. И всё же ворота открывайте сами.
Молчаливый молодой человек забрался за руль, а Вячеслав не без опаски выполнил указание мужчины. К счастью, снаружи на стоянке врагов не было. Когда парень вернулся к машине и уже собирался садиться в неё, Проценко остановил его:
— Погоди.
— Что?
— Возьми пару, — Анатолий указал на коробки, стоящие неподалёку. — Это тушёнка.
Вячеслав удивлённо посмотрел на него, а потом неуверенно шагнул к запасам.
— Смелее, — подбодрил его мужчина.
Молодой человек перетащил две коробки на заднее сиденье «Москвича» и, открыв переднюю пассажирскую дверь, повернулся к Проценко:
— Спасибо Вам.
Двигатель завёлся с пол-оборота, и автомобиль спешно покинул автосервис.
— Не за что, приятель, — ответил Анатолий, запирая ворота и думая о том, за что именно поблагодарил его Вячеслав.
День восьмой
За окном бушевала метель. Остервенелые порывы ветра яростно атаковали стекло, размётывая по нему сонм снежинок и сразу унося их прочь. Рама потрескивала, сдерживая напор стихии. В такие моменты заунывный вой вьюги срывался на рёв и всё здание, казалось, вздрагивало от страха быть сломленным.