— Наложите повязки, — приказал Кобаль.
Мой аппетит поутих от грубости его тона и недоверчивого, почти смиренного выражения лица Корсона.
— Все в порядке? — спросила я.
— В порядке, но рана должна оставаться закрытой, чтобы предотвратить попадание инфекции, — быстро ответил Кобаль.
Он отвернулся от меня прежде, чем я смогла определить выражение его лица. Эрин достала свежую марлю, пластыри и бинты. Очень осторожно она начала обрабатывать рану. Хок даже не вздрогнул, пока Эрин работала.
Я закончила есть, но уже не с таким наслаждением, как вначале. Пока я смотрела на Хока, в моем животе возникло тревожное ощущение. Я старалась игнорировать это чувство, но мои руки дрожали, когда я сняла резинку с запястья и собрала волосы в узел на затылке.
Выбравшись из грузовика, я подошла к Кобалю, стоявшему у водительской двери, и положила руку на его плечо.
— С Хоком точно все хорошо? — тихо переспросила я.
Он едва взглянул на меня, когда ответил:
— Все нормально.
— Ты что-то недоговариваешь.
— Ты же сама видела рану. Хок хорошо восстанавливается.
— Ага, слишком хорошо.
— Кобаль! — крикнула Бейл, привлекая его внимание, когда подбежала к грузовику. — Моракс заметил ланавуров в миле отсюда. Мы должны уезжать.
Кобаль открыл дверцу со стороны водителя.
— Залезай, — отрывисто скомандовал он.
Я ощетинилась в ответ на приказ, но выражение лица Кобаля задушило любой протест против его высокомерных манер. Каждый раз, когда кто-то из демонов замечал ланавуров, то мы убегали. Я не хотела встретиться с одним из них. Бейл обошла машину и забралась на пассажирское сиденье рядом со мной.
Кобаль завел мотор и с визгом шин выехал с поляны. Я не стала оглядываться, когда другие грузовики последовали за нами. Пикап притормозил на дороге, а затем набрал скорость, мчась по разбитому асфальту. Бейл подняла руку, упираясь в крышу, чтобы не вываливаться на проезжую часть.
Я вцепилась в приборную панель, чтобы не получить сотрясение мозга, настолько быстро мы ехали по разбитым дорогам. Передо мной гремела фигурка ангела, смотрящего на небо.
Глава 42
Кобаль
— Почему Хок так быстро исцеляется?
Я чуть не застонал вслух, так как знал, что Ривер просто так не отпустит меня.
— Люди восстанавливаются по-разному, — ответила Бейл.
Ривер поджала губы, услышав слова Бейл. Ее явно не убедило невинное выражение лица Бейл. Я посмотрел в зеркало заднего вида на закрытое окно позади нас и группу, расположившуюся в кузове грузовика.
— Но не настолько кардинально, — продолжила Ривер. — Вчера он был чуть ли не мертв.
— С ним все в порядке, — заверил я.
Я не хотел делиться с ней своими подозрениями о том, что происходило в теле Хока. Тем более, солдата, вероятно, придется уничтожить, даже несмотря на то, через что прошла Ривер ради его спасения. Хок умирал, когда Лилит упала на него. А когда ее кровь смешалась с его… Черт!
Я должен был предположить подобный исход, когда Корсон заметил смешение крови, но в тот момент Хок не казался умирающим. Кровь Лилит, должно быть, проникла в него еще тогда, когда он лежал в здании.
Только время могло показать, сможет ли он завершить изменение, не умерев в процессе. Если он выживет, то от Ривер больше нельзя будет скрыть произошедшее, значит, она узнает о возможном бессмертии, а я бы не хотел этого.
Я жаждал провести с ней вечность, но не мог нанести ей смертельные травмы. К тому же Ривер могла не перенести изменения, или потерять связь с жизнью, что уничтожило бы ее. Ей приходилось разбираться со столькими проблемами, что я не хотел заставлять ее делать еще один выбор.
Ривер повернулась и посмотрела на меня.
— Ты все время твердишь о хорошем состоянии Хока, но не кажется ли тебе, что он уж слишком хорошо восстановился для того, кого еще вчера исполосовали до костей?
Я ощутил на себе пытливый и жалостливый взгляд Бейл. Я понятия не имел, как избежать этого допроса, и Бейл это знала.
— Так и есть, — признался я.
— Что происходит с ним?
— Кровь Лилит помогла ему исцелиться, — ответил я.
Она поднесла руку ко рту.
— Такое возможно?
— Да, иногда.
— С ним все будет в порядке?
— Только время покажет.
Возможно, это была не вся правда, но и ложью это нельзя было назвать. При мысли о том, что мне приходилось лгать своей избранной, мои клыки увеличились. Я чувствовал недовольство гончих, самых преданных созданий в мире, которые зашевелились под моей кожей. Они не хотели рисковать потерей Ривер, но также не могли понять, в каком щекотливом положении я оказался.