Корсон пригнулся и забежал внутрь, полностью выпустив когти. Остальные сняли оружие с предохранителей, хотя, как по мне, то у нас не было бы шанса выстрелить, так как Корсон уничтожил бы любую угрозу. С каждым шагом кончики когтей демона скребли по деревянному полу, царапая поверхность и поднимая пыль.
Войдя в дом, я застыла и глубоко вдохнула, оглядываясь вокруг. Казалось, мы попали в прошлое, ведь с того дня, как упали бомбы, внутри ничего не трогали. Слой пыли, покрывающий помещение, был таким толстым, что если бы у меня была аллергия, то я бы заполучила сильный приступ, чиханием выдув все пылинки из комнаты. Вонь заплесневелого, старого, гнилого дерева поразил мои рецепторы, заставляя сморщить нос от удручающего запаха.
Позади меня чихнула Эрин, а мой нос защекотало так сильно, что у меня заслезились глаза. Я вошла в гостиную следом за Корсоном, рассматривая покрытые пылью фотографии на каминной полке и маленький подсолнух, проросший в центре камина.
Я не представляла, как семечко попало сюда, может, его уронила в трубу птица или притащило какое-нибудь животное, но веселый желтый цветок был единственным ярким пятном в сером окружении дома. Подсолнух высоко поднял бутон, пытаясь поглотить небольшой поток света, просачивающийся в дымоход. Я пристально смотрела на цветок, разрываясь между благоговением перед признаками жизни и красоты, борющимися за существование, и плачем от пустоты и потери, охватывающими это место.
Когда-то это был чей-то дом, вот только теперь его можно было окрестить лишь как гниющее строение. Я отвела взгляд от цветка и сосредоточилась на остальном убранстве дома. На стенах до сих пор висели картины, но стекла покрывал такой слой пыли, что у меня не получалось разглядеть изображения. Вязальные спицы и корзина с нитками стояли рядом с креслом-качалкой у камина.
Я потерла ладонями руки, пытаясь прогнать мурашки. Меня так захватило внутренняя составляющая дома, что я не заметила, как все ушли. Я нашла всю компанию на кухне, где они столпились у раковины. Эрин поворачивала краны, но вода отказывалась появляться.
— Наверное, корни деревьев повредили трубы, — предположил Хок.
— Или вода шла из колодца, но без электричества насос не работает, — заметил Варгас.
— Возможно, — согласился Хок. — В любом случае, здесь мы не найдем ничего полезного.
Корсон кивнул в сторону задней двери.
— Попробуем зайти в следующий дом.
Я проследовала за ними на улицу и через задний двор подошла к соседнему дому. Мой взгляд пробежался по растущим деревьям и наступающему на дом лесу. Раньше я представляла смех тех, кто когда-то жил здесь, теперь же во мне резонировали их слезы и крики, пока люди бежали от внезапно обрушившейся войны.
Я чувствовала пустоту внутри, запустение и холод, несмотря на почти стоградусную дневную температуру3. Смерть тяжело нависала над моей душой, пока мы шли к заднему крыльцу соседнего дома.
Дверь была приоткрыта. Либо ее не закрыли убегающие люди, либо вновь открыла невидимая рука. Корсон первым вошел внутрь. Слой пыли в доме не был таким толстым, как в предыдущем, но гниющие листья, грязь и различные обломки усеивали некогда выложенный плиткой пол.
Пока все сосредоточились на кухонном кране, я прошла в гостиную и остановилась, глядя на толстые зеленые виноградные лозы, проросшие в полу. Лозы вились по фасаду серого каменного камина, из-за чего сквозь растительность виднелись лишь проблески былого великолепия.
Меня что-то притягивало к камину. Не в силах сопротивляться своему желанию, я зашагала вперед, осторожно обходя гниющие половицы, и встала перед очагом. Толстые лианы оцарапали мою кожу, когда я просунула руку сквозь поникшие зеленые листья. Гранит камина холодил мою кожу, пока я вслепую ощупывала камень.
Обнаружив рамку с фотографией, я достала ее наружу. Вытерев пыль, покрывающую стекло, я взглянула на выцветшую картинку. Края фотографии загнулись, но я сумела рассмотреть семейный портрет. Мужчина и женщина гордо улыбались, стоя позади двух маленьких мальчиков и одной девочки. Все дети тоже расплылись в широкой улыбке и каждый демонстрировал по крайней мере один отсутствующий зуб.
Я держала фотографию перед собой, не в силах оторвать взгляд от семьи, которой больше не существовало. Я не знала, откуда взялась эта уверенность, что семья на фотографии уже не была такой же, как до разразившейся войны.
— Здесь тоже нет воды, — заявил Корсон.
Мои глаза не отрывались от фотографии, а пальцы гладили лицо маленькой девочки, которая смотрела из-за стекла. Она взирала на меня из другого мира, мира, к которому я не могла прикоснуться.