Эти, а также заботы по регистрации и постановке на ремонт или обслуживание приведенных на Балтику бывших итальянских судов вырвали у Иениша еще пару недель. И пусть никаких препонов в деле документооборота не возникло, эти четырнадцать дней оказались для него настоящим испытанием. Уже на второй день после появления в столице империи ему перестало нравиться становиться центром внимания при любом выходе из дома. В него разве что не тыкали пальцем, завидев идущим на улице или расположившимся в коляске. А ведь не показываться было нельзя. И потому грядущие походы в театры, о которых в ультимативной форме известила его любимая супруга, ожидались Иенишем почти с содроганием. Конечно, не показаться в обществе и не зайти в гости к знакомым офицерам он не мог, но как же его начала раздражать та шумиха, что была поднята газетчиками вокруг его имени.
Наверное, именно потому очередное приглашение на встречу присланное императором он воспринял со вздохом глубокого облегчения. А может дело обстояло в том, что ожидали его не в одном из дворцов столицы и ее пригородов, а за сотни верст - в Нижнем Новгороде, где как раз вовсю шла грандиозная выставка. Так что имелся весьма неплохой шанс "затеряться" на время и надеяться, что связанная с его именем истерия, ставшая популярным трендом скучающего столичного общества, закончится куда быстрее в его отсутствие. Ведь падкая на всевозможные сенсации толпа всегда очень быстро теряла интерес к тому или иному, если исчезал сам источник возникновения интереса.