Меня охватило чувство знакомого кошмара – того самого, который я надеялся мне больше никогда не доведется испытать. От него повеяло родным детством и липкой мерзлотой, резко скользнувшей по спине и рукам, будоража волосы на коже – впереди раскинулась бескрайняя мертвая пустошь с однотипными мрачными пейзажами в виде остроконечных гор и крутых загадочных хребтов, меж которыми пролегала извилистая пыльная дорога.
Время от времени, сотрясая землю от чудовищного грохота, высокие грозные горы разрушались, поднимая гигантские столпы песка и пыли. Из-за далекого горизонта выплывали черные грозовые тучи. Они нарастали, словно допотопные великаны, неуклюже опускались, чтобы послушать тихий шепот подземных вод.
Я стоял у подножия возле одной стены, выложенной из черных магических камней, на каждом имелись надписи похожие на забавные иероглифы; ни один из измерительных инструментов землян не способен был бы измерить (даже приблизительно) ширину или высоту этой колоссальной конструкции, построенной нечеловеческими усилиями и средствами.
Что-то невыносимо беспокоило и вмиг сломило мою волю, распылило надежду и сломало рассудок, заставив заходиться в каких-то неоправданных дерганых метаниях. Ждала неопределенность. Мнимая или куда более реальная, чем сама реальность – опасность. Неизбежная и от того пугающая неизвестность; сосущая пустота под черепом; вакуум обстоятельств...
Нервировали не камни, а их первозданный смысл – то, для чего они были здесь построены давным-давно несколькими седыми слепыми старцами – для защиты от чего-то ужасающего, неименуемого и немыслимо громадного, гораздо большего, чем эта стена. Я знал, я чувствовал, что оно движется – и летит именно сюда с востока, и ничто не может ему помешать. Оно не должно было прорваться; стена должна оставаться целой и невредимой, иначе настанет конец. Катастрофа. Я не представлял, что находится по ту сторону и тем более не способен был представить эту космическую угрозу.
Куда бежать? Как спастись? Мучения не прекращались. И оно наслаждалось моими метаниями, припадочным страхом. Я был живым кровавым сердцем, вытащенным из груди и выброшенным на обочину. Я бился, но не получал того самого благостного умиротворения. Камни уже неприятно подрагивали, но еще сохраняли правильный порядок, словно в судорожных попытках спасти этот обреченный мир. Едва ли хватило бы духу...
Я просыпался с криками и рыданием. Родители не приходили, чтобы успокоить напуганное дитя. До утра я оставался в полном одиночестве, окруженный голыми стенами, за которыми обитало злое чудовище, порожденное людским извращенным падшим состоянием, искавшее любой способ, чтобы добраться до меня и сожрать. Я боялся, однако все, что мог – это укрыться одеялом и ждать, когда наступит утро. И вновь засияет свет. Солнце в наших краях было редким гостем, и любоваться им считалось особым подарком...
– Не обращай на него внимания. Он сейчас не с нами, – сказал Стикс, покрутив пальцем у виска. – Он сейчас в мире своих грез.
– Нет, я хочу знать, что он увидел! – настоятельно потребовал Клеменс. – Может быть, я хочу понять!
Стикс махнул на него рукой.
«Они не настоящие, – возникла в голове злосчастная мысль. – Они все – очередная твоя выдумка. Плод твоего голодного воображения»
Стикс выпустил изо рта плавные колечки дыма, с порочным наслаждением закатывая глаза.
«Нет-нет-нет, – принялся оспаривать я собственный разум, – Я знаю этих ребят очень давно. Мы дружим с самого детства...»
«И как ты с ними познакомился? – равнодушно перебил голос. – Ты практически не выходишь из-дому и оборвал всяческие связи с миром несколько лет назад. У тебя нет друзей. Ты их придумал, чтобы не быть одиноким. Они твои призраки. Они демоны – убей их или они погубят тебя»
Клеменс продолжал что-то яростно доказывать Стиксу, кричал так, что вспухли вены на лбу, а тому хоть бы что – сидел в своем кресле, только ленивая кошачья улыбка не сходила с его уст, а с нижней губы стекала слюна. Кажется это еще больше разозлило Клеменса, которому подобная агрессия вообще была не свойственна, даже в кой-то мере противоположна. Однако сейчас я бы так не сказал.
«Что со мной происходит?»
«Проткни его ножом и убедишься сам. Будешь и дальше травить себя этим дешевым спектаклем? Или соберешься с духом и вонзишь нож одному из них в сердце. Выбор за тобой, я лишь хочу спасти тебя... сделай же наконец!..»
Он буквально прорычал внутри меня так громко, что на мгновение заложило уши.
Друзья перестали валять дурака, словно тоже услышали этот рокот. Но на самом деле все было гораздо хуже...