К концу моей шутливо-серьезной тирады Ласса и Рамзи уже давились со смеху, едва не вываливаясь из телеги прямо на ходу. Даже Молчаливый отложил топор в сторону и улыбнулся, слушая мою речь. Реакцию Тарика я не мог точно оценить, ибо тот сидел к нам спиной, правя телегой, хотя, подозреваю, его подрагивающие плечи могли подразумевать то, что он тоже смеялся.
Пульса побагровел и, ничего не сказав в ответ, вернулся на свое место перед едущей телегой. Когда он отъехал, хорька и гиену прорвало, и они начали безудержно угорать над моей речью, абсолютно не страшась того, что Пульса их слышат. Молчаливый оставался в более приличном виде, но даже его так и подмывало засмеяться по-настоящему, а не изображать звериную версию Моны Лизы с ее легкой полуулыбкой.
Впрочем, все быстро успокоились. Молчаливый взял топор обратно в лапы и продолжил его полировать. Рамзи и Ласса вытерли глаза от слез. Хорек размазал их по морде:
– Ну ты его и уел, Мирпуд. Над ним давно так никто не потешался.
Неожиданно лучник стал серьезным:
– Правда, теперь будь аккуратен. Пульса из тех зверей, которые так просто не прощают обид. Нет, он тебя не убьет, естественно, но жизнь может изрядно попортить.
Я посмотрел на спину барсука, ехавшего впереди. Его плечи были слегка поникшими, и мне почему-то стало его немного жаль. Тем не менее, я не собирался извиняться перед ним. Зазвенев кандалами, я улегся на дно телеги. К сожалению, из-за кандалов я не мог снять со спины чехол с гитарой, поэтому мне пришлось лежать так, чтобы случайно ее не повредить. Я закрыл глаза и заснул через некоторое время. Последнее, что я помнил – темнеющее вечернее небо.
Очнулся я оттого, что меня расталкивал Рамзи:
– Мирпуд, вставай!
Я медленно сел на дне телеги, зевая:
– Что такое?
– Успеешь еще поспать. Мы приехали в деревню Моррада. Здесь мы заночуем и завтра доедем до столицы.
Я стал двигаться слегка активнее. Мой желудок начал подозревать, что его скоро накормят. Хотя, происшествие с ларом Пульсой несколько колебало мою уверенность, но я рассудил, что барсуку не было абсолютно никакого понта морить меня голодом. Наверняка он держал меня в отряде не для мебели.
С помощью Лассы я слез с телеги. Моим глазам открылась деревня, которая выходила прямо к дороге, на которой остановился обоз и конь Пульсы. Домики здесь выглядели лучше и опрятнее, чем в деревне Ларродаг. Барсук уже стоял чуть вдали, разговаривая с каким-то зверем, про которого я мог сказать только то, что он, будучи самцом, обладал седыми волосами. Видимо, это был самый настоящий старейшина (в отличие от Бирна, который наверняка был опытным, но недостаточно старым). Старейшина кивнул, и Пульса вернулся назад. Пристально посмотрев на меня, он вытащил ключ и снял с меня кандалы. Я растер запястья, на которых отпечатались следы железа:
– Я теперь свободен?
Пульса скривился:
– Только на эту ночь, волчара. Утром ты снова наденешь кандалы и не снимешь их вплоть до столицы.
Повесив кандалы себе на пояс, барсук продолжил:
– Ночуем здесь. Ласса, ты остаешься пока караулить Мирпуда. Остальные за мной!
Я с Лассой остался на месте, а возница, лучник и воин пошли следом за командиром. Я удивленно оглянулся:
– Куда это они?
– Наверняка пошли выбирать дома, где мы остановимся. Мы никогда не останавливаемся в одном доме, что не разорять его владельца, которому будет не с лапы кормить сразу несколько пастей вместо одной-двух. Плюс еще теперь и ты нарисовался. Хорошо, что нас как раз три пары. Наверняка Пульса разбросает нас по трем домам.
Я остался ждать. Жители деревни с интересом поглядывали на меня. Особенно пристально они рассматривали мою одежду. Правда, к их чести, они делали это на расстоянии, не приближаясь ко мне.
Устав ждать, я спросил Лассу:
– У меня к тебе есть вопрос. Надеюсь, ты не воспримешь его странно и ответишь так, как будто он абсолютно нормальный.
Гиена обернулась, глядя с некоторым сомнением:
– Я постараюсь, Мирпуд.
– Где я нахожусь? Я знаю только то, что в Граальстане. Но где именно?
Гиена, к чести ее будет сказано, осталась невозмутимой:
– Мы находимся где-то недалеко от столицы Граальстана, Ландара.
Эта информация не дала мне ровным счетом ничего. Зачем я вообще задал этот вопрос? Ласса поняла мои сомнения и задала прямой вопрос:
– А к чему ты это спросил?
Мне пришлось соврать:
– Чтобы почувствовать себя увереннее.
Магесса покачала головой:
– Странный ты, Мирпуд. Чувствовать себя увереннее, услышав название столицы? Ты родом оттуда?
На этот раз я признал:
– Точно не оттуда. И даже не из Граальстана. Но я не могу сказать, откуда я.
Зрачки у Лассы изумленно расширились:
– Ты из Кораланд?
Поначалу я опешил, ибо в моем понимании Кораланды были таким же государством, как и остальные три. Но, освежив в памяти краткий географический экскурс Бирна, я вспомнил, что в Кораландах всем заправляет этот загадочный культ, Проклятые. Видимо, их боялись, как какого-то зла. Тогда реакция Лассы было вполне понятна. Я поспешно успокоил ее:
– Я клянусь тебе, что я не из Кораланд и ничего не имею общего с Проклятыми, если ты об этом.
Зрачки гиены вновь стали нормальными:
– Я верю тебе, Мирпуд. Так все-таки, откуда ты? Из Паруссии? Меровии?
Я вздохнул:
– Прости, я не могу этого сказать. Пока не могу. Эта информация не для всех. Может, когда-нибудь ты узнаешь ее, но не сейчас.
Ласса зачесала пряди своих темноватых волос за ушки и кивнула:
– Если не хочешь – не рассказывай. Я надеюсь, что ты не хранишь страшную тайну.
Незаметно вернулся Пульса вместе оставшимся отрядом:
– Я договорился с тремя домохозяевами. Они примут по двое зверей каждый. Но вот кормить они нас не будут. К счастью, здесь есть таверна, так что с голодухи не помрете. Ласса, ты остаешься с Мирпудом. Остальные уже знают, с кем остаются. А теперь в таверну, ужинать!
Мы вшестером пошли в середину деревни и зашли в местную таверну. Судя по всему, эта деревня (вот черт, девичья память, забыл название) была не такой удаленной, как деревня Бирна и могла быть, теоретически, каким-нибудь перевалочным пунктом. Иначе в таверне не было бы смысла.
Внутри меня ждала хрестоматийная картина, которую я представлял по фэнтези-книгам, прочитанным мной в огромных количествах – слегка закопченные деревянные балки, деревянные же стены, грубоватые столы и такие грубоватые стулья. Под потолком висела импровизированная люстра, сделанная из тележного колеса. В него были вставлены по кругу около двадцати свеч, которые неплохо освещали таверну. Стойка располагалась не напротив входа, как обычно, а правом углу от входа. Между столами и стойкой было свободное пространство, где можно было при желании танцевать, никому не мешая.
Хозяин таверны, угрюмый бык, засопел:
– Приветствую вас, воины.
Пульса ответил на его приветствие взмахом лапы. Бык продолжил:
– Я знаю, что вы здесь ненадолго, но кормить бесплатно я вас не буду. Деньги наличными и на месте.
Барсук закатил глаза и снял с пояса звенящий кошель, который был показан хозяину. Бык кивнул:
– Вопросов нет, достопочтенный лар. Выбирайте любые места.
Пульса выбрал стол в дальнем углу, за которым как раз стояло шесть стульев. Пока мы рассаживались, в таверну ввалились жители деревни. Судя по всему, всем предстоял ужин, поэтому в нашу сторону если и косились, то только на меня. Эти взгляды меня начинали раздражать. Впрочем, я молчал, чтобы не нарываться на разборки.
Пока я думал о своем, нам принесли ужин. Пульса не спрашивал меня, что я буду, и дал мне то, что сам посчитал нужным. А стояло передо мной какое-то варево с мясом неопределенного происхождения, мелкая картошка с какой-то зеленью и слегка пережаренный бифштекс. Несмотря на непрезентабельный вид, еда была вполне сносной. Все, кроме Тарика, ели то же самое. Возница же меланхолично жевал капустные листы, которые отрывал от целого кочана, лежащего перед ним на столе. Не знаю, был ли Тарик вегетарианцем, или нет. Возможно, что у возницы по жизни было такое грустное выражение морды, в силу возраста или своей видовой принадлежности.