– Не получалось ни у кого взять верх. Битвы шли по несколько месяцев, но победу не мог отпраздновать никто, несмотря на все усилия. Арханис сошел с Небес и стал главнокомандующим, назначив преданного Гизлена вести армию. И однажды один зверь из штаба предал Арханиса и сдал его армии Легизмунда. А чтобы Арханис не сопротивлялся, предатель спеленал его артефактом под названием «Нить последнего дня». Только она была достаточно прочна, чтобы удержать даже Бога. И так потеряла армия зверей своего главнокомандующего. Но только Гизлен пошел вызволять Арханиса из плена.
Ласса показала пальцем на следующую фреску, на которой воин вел под лапу ослабленного зверя:
– Бартранди сделал невозможное – в одиночку вызволил Арханиса из плена и повел его обратно. Их путь был очень долгим. Бог ослаб настолько, что с трудом мог идти сам, и только вера Гизлена помогала ему двигаться дальше. Слабость Арханиса была столь велика, что он ничем не отличался от простого смертного. Когда они умирали с голоду, обоим пришлось питаться клевером, ибо другой пищи не было. Именно клевер, как то, что спасло Гизлена и Арханиса от голодной смерти, стал символом религии. По пути Арханис пересказывал Бартранди свои заповеди, которые он постиг еще при земной жизни. Именно эти заповеди в итоге составили две книги «Слова Арханиса», которые являются главной церковной книгой архианства вот уже пару тысячелетий.
Последняя фреска изображала Гизлена, победоносно поднимающего меч на головой:
– Арханис вернулся к войскам, которые практически потеряли надежду на победу. Гизлен повел зверей в последний бой, известный как Битва при Низмурской впадине. Это было самое долгое сражение, которое только знал этот мир. Целый год звери и темные твари сражались друг с другом. Казалось, что в этой битве участвовал каждый живущий в то время зверь, способный держать клинок в лапах.
– В конце концов, звери смогли победить орды черных тварей, и Легизмунд был побежден на земле. Остатки армии Легизунда бежали с ним на Небеса, и Арханис последовал за ним, чтобы продолжить уже на Небесах вечную борьбу с Легизмундом, до которой смертным нет никакого дела. И с тех пор Арханис снова живет на Небесах, ведя свою священную борьбу со злым духом, олицетворением всего черного и гадкого. Изредка черные твари проникают в этот мир, но они не могут многого сделать, поэтому о них не беспокоятся. Арханис продолжает следить за этим миром, чтобы Легизмунд не нарушил соглашение вновь и не делал землю полем битвы двух богов.
– Гизлен Бартранди основал религию, создал церкви по всей стране. До создания Священного Ордена оставалось еще около восьмиста лет, но начало было уже положено. На то время еще не было необходимости в создании единого органа управления религией. Именем Гизлена какое-то время назывался Ландар, пока не был создан Орден. Вот такая история.
Я потряс головой:
– Эта история достойна хорошей книги. Обычно рассказ о становлении религии звучит слишком… «богословно», а тут получился приключенческий роман, а не житие святого.
Ласса усмехнулась:
– И ведь бывает, что их пишут. Некоторые даже одобряются Орденом как достойные источники просвещения населения.
Я не заметил этого раньше, но Эйнар все это время с интересом сидел у меня на плече и прислушивался к словам гиены, умильно щуря глазки от яркого голубого света от прожилок в стене.
Один из служителей храма, выдра среднего роста в белом халате с капюшоном, подошла ко мне и произнесла тихим, но отчетливым голосом:
– Милостивый лар, в обитель Арханиса нельзя входить с животными.
Котенок недоуменно мяукнул и посмотрел на меня. Я почесал Эйнара за ушком:
– Почтенный, это не животное, а мой спутник и соратник. Считайте его моим фамилиаром.
Служитель храма очень странно осмотрел меня, особенно задержавшись взглядом на Эйнаре, и в глазах выдры затаился какой-то страх:
–Да, конечно, прощу прощения за беспокойство.
Вернулись Рамзи и Себастьян:
– Все осмотрели?
Я кивнул:
– Да, Ласса была очень хорошей рассказчицей. Можно идти.
Я и Рамзи забрали оружие из Сокровищницы и поехали дальше, приближаясь к границе. В своей жизни мне доводилось иногда пересекать таможню, когда мы с родителями ездили в другие государства отдыхать во время отпуска. Тогда все было как обычно – предъявляешь паспорт, показываешь багаж, и собственно все. Как выглядела таможня здесь – я в упор не представлял. Документов у меня не было. Только мы с Рамзи везли с собой оружие, причем у хорька было полно скрытого оружия – взять хотя бы те же самые кинжалы. У меня в сумке валялся еще со времен Ландара кинжал погибшего наемного убийцы Мечела. Как к этому отнесутся здесь? Я задал вопрос Рамзи:
– А как у вас переходить границу?
Хорек посмотрел вдаль:
– Ничего сложного. Писец регистрирует имена проходящих, начальник заставы проверяет, чтобы не было провезено каких-либо подозрительных или запрещенных предметов. Правда, есть одна проблема. И имя этой проблеме – Кон-Сай.
Если бы я мог сейчас упасть с лошади без вреда для себя, я бы так и сделал:
– Кон-Сай??? Откуда она там взялась???
Голос подала Вейлин:
– Ничего сверхестественного, Мирпуд. Одна Кон-Сай на границе есть, чтобы следить за порядком и отлавливать врагов церкви, если они пожелают сбежать. Но кто ж его знает, успела информация о нашей внешности дойти до этой заставы или нет.
Я растерянно оглядел спутников:
– А я-то думал, что стоит доехать до границы – и все, преследователи будут не так страшны.
Лучник вытащил из внутреннего кармана дублета какой-то маленький золотой предмет, осмотрел его и положил обратно:
– Пожалуй, я смогу провести вас всех через границу. Правда, придется поговорить с начальником заставы.
Мы все заинтересованно посмотрели на хорька, но он не обращал внимания на нас, продолжая посматривать на карман, куда был убран загадочный предмет.
Как и полагалось настоящей таможне, здесь присутствовала очередь из караванов, одиночных путников и конных зверей, желающих перейти через границу. Особого порядка не соблюдалось – если пеший зверь шел быстрее каравана, то никто не был против пропустить одинокого путешественника вперед, дабы не задерживать тех, у кого с собой особо ничего и не было. Фактически, в очереди стояли только громоздкие телеги караванов, запряженных тяжеловозами или приземистыми, но мощными быками. Справедливо посудив, что нам нечего стоять в очереди, мы немного припустили лошадей, обгоняя вереницу караванов, тянущуюся на милю или около того.
И вот мы достигли того, что являло собой границу – крепостную стену из серого кирпича высотой примерно метров пять. Она тянулась необозримо влево и вправо, и невозможно было понять, заканчивается ли она где-нибудь. Справа и слева от дороги же стояли две высокие караульные башни с бойницами и проходом на крепостной вал, тянущийся поверх стен. Наверху, на смотровой площадке стояло по два воина, внимательно следивших за дорогой. Один смотрел в сторону дороги из Граальстана, а второй, соответственно, смотрел в обратную сторону, на путь из Меровии. Периодически они менялись и смотрели в противоположные стороны.
Внизу башни соединялись, образуя стрельчатую арку, наверху которой были видны шипы решетки, в случае угрозы перекрывающей единственный проход через границу. Арка была достаточно широка, чтобы пропустить два больших обоза, едущие бок о бок во встречных направлениях. На каждом направлении стоял свой зверь, проверяющий выезжающие и въезжающие телеги. Мой глаз заприметил Кон-Сай, стоящую слегка в стороне и поигрывающую своими двойными кинжалами. Даже с расстояния в несколько сот метров я понимал, что ее красные глаза внимательно следят за каждым, кто решился пересечь границу. Оставалось надеяться на две вещи: способность Рамзи уговорить пропустить нас без тщательной проверки и на то, что на заставе еще не осведомлены о том, кто мы есть на самом деле.