Забыл рассказать про Эйнара. Этот маленький демон, когда мы оказались во дворце, появлялся рядом со мной только один раз в день, утром. После легкого завтрака котенок исчезал на целый день. Камердинер поговаривал, что Эйнар за несколько дней сумел истребить большое количество мышей и крыс, с которыми не могли справиться другие коты, проживающие во дворце. Каким образом это удавалось сделать маленькому котенку – никто не мог понять.
Попутно шли приготовления к свадьбе и коронации. Залы и коридоры дворца украшали цветами и яркими лентами, выметался абсолютно весь мусор, какой только могли найти. Повара начали свой тяжелый, но такой нужный труд, готовя ингредиенты для блюд, которые в будущем украсили бы стол. На них легла работа в двойном объеме – помимо собственно торжественного банкета во дворце король повелел накрыть длинный стол в Высоком Городе, чтобы любой житель или гость города смог отведать с него лучших яств и, таких образом, почувствовать атмосферу праздника.
Центральную площадь перед Дорогой Короля изменили до неузнаваемости. Была уложена новенькая брусчатка, все дома в Высоком Городе были украшены новыми полотнами золотого цвета с инициалами АЛ, в честь первых букв имен жениха и невесты.
Новость о возвращении принца, да еще и с невестой, произвела фурор в городе. Куда бы я ни пошел, везде только и говорили, что о предстоящей свадьбе и последующей коронации. Каким-то образом из дворца просочилась информация, что невеста незнатного происхождения, и все гадали, каким образом король благословил своего сына на подобный брак. Конечно, никто не знал об исключении, прописанном в законе королевства, поэтому основной версией было то, что предки будущей королевы были очень знатными зверями, и именно это послужило причиной согласия короля на свадьбу.
Так прошла почти неделя. До коронации оставался ровно один день, когда к ночи приехали родители Лассы…
Позади остались два с половиной дня пути. В любом случае Лейхарт совершил невозможное и сумел довезти чету Синистрисов не за три дня, а два с половиной. Правда, поездка была все равно утомительной. Из четверых конников только Лаванда более-менее спала, откидываясь назад и опираясь на широкую грудь мужа. Самцы же не могли позволить себе такой роскоши, поэтому их остановки были короткими, только чтобы напоить лошадей, которые поглощали немеренное количество воды, и самим успеть отдохнуть за это время. Джейдир несколько раз виновато извинялся перед Парфалем:
– Я прошу простить, лар Синистрис, что доставляем вас в столицу в подобном виде. Если бы не приказ короля доставить вас через неделю, мы бы предоставили вам соответствующий эскорт.
И всякий раз гиена с пониманием говорила, что ничего не имеет против, продолжая двигаться вперед и смотря вперед опытным взором стражника.
Так они доехали до Мариссы. На дворе уже был поздний вечер, а на следующий день были запланированы все торжества. Чету Синистрисов сопроводил почетный эскорт вплоть до дворца. Лаванда уже ничего не соображала от усталости, да и Парфаль тоже уже был на грани того момента, когда он был готов лечь в любом месте и уснуть. Гостям заранее приготовили теплую ванную, омыли их, осушили, и препроводили в комнату, где обычно останавливались гости-супруги. У разморенной супружеской пары остались силы лишь рухнуть на постель и уснуть, прижавшись друг к другу.
Во сне лару Синистрису приходилось немного поджимать лапы, потому что длина кровати была рассчитана на высокого зверя, но никто не предполагал, что Парфаль Синистрис окажется таким огромным.
Утром в день коронации Вейлин разбудила меня рано:
– Вставай, нам нужно подготовиться. Переоденемся, приберемся, чтобы выглядеть как можно торжественнее.
Я с тоской посмотрел на свою земную одежду, висевшую на спинке стула. Пока я был в Мариссе, я не удержался от соблазна и носил джинсы и футболку, от которых успел отвыкнуть за время пребывания в Мире Спокойной Воды. И моя любимая одежда явно не подходила для торжественного случая. Только одеяния Судьи выглядели более-менее торжественно. Вейлин потянулась:
– Мирпуд, отвернись.
Я усмехнулся:
– А чего меня стесняться, я же свой.
Волчица легко щелкнула меня по носу:
– Отвернись.
Мне пришлось покориться, и я начал смотреть в окно, ведущее во внутренний двор, пока магесса переодевалась. Устроители празднества облагородили даже внутренний двор. Фонтан в центре оказался покрашен в приятные розоватые цвета, трава подстрижена, деревья обровнены, дорожки вымощены заново, хотя во внутренний двор, как я знал, нечасто заходили даже обитатели дворца, не говоря уже о посетителях.
Сзади раздался голос Вейлин:
– Можешь оборачиваться.
Я отвернулся от окна. Вейлин надела то самое синее бархатное платье, в котором она выступала на фестивале бардов в Стиндале. Капли стекла поблескивали на ткани платья, отражая свет, падающий из окна. Вейлин улыбнулась только уголками губ:
– А теперь одеваешься ты, Мирпуд.
Волчица отвернулась, разглядывая какой-то из гобеленов на другом конце комнаты, а я стал натягивать на себя черные одежды. Особенно долго мне не удавалось натянуть штаны и протянуть хвост через дырку сзади. Подняв голову и посмотрев на свое отражение в зеркале, я заметил, что за месяц у меня немного подросла грива, и теперь на голове у меня были небольшие, но очень симпатичные стоячие волосы.
Вейлин продолжала рассматривать гобелен, когда я подошел к ней сзади и обнял за плечи, сложив ей лапы между грудью и шеей. Волчица тихо ответила:
– Мирпуд, не надо, прошу.
Я отступил на шаг назад:
– Да что с тобой?
Вейлин повернулась:
– Милый Мирпуд, ты не мой самец, чтобы так меня обнимать. Я тебе много раз говорила, что ты мой друг, к которому я испытываю бесконечную благодарность. Не больше и не меньше. Поэтому прошу, не позволяй себе лишнего. Я очень не хочу на тебя обижаться, но если ты будешь настырен, то у меня не останется другого выхода.
Я абсолютно не ожидал такой фразы от магессы. Увидев мою удивленно-огорченную морду, Вейлин смягчила голос:
– Наверное, это звучит для тебя слишком грубо, но лучше тебе знать правду, чем тешить себя иллюзией того, чего нет на самом деле. Прости.
Я сел на край постели, пожалев, что рядом не было Эйнара, наличие которого меня всегда успокаивало:
– Иллюзией? Ты меня нисколько не любишь?
Волчица покачала головой:
– Нет. Только бесконечно благодарна тебе за выкуп из рабства. За это я тебя очень уважаю и ценю, но этого недостаточно, чтобы я тебя полюбила.
Я встал с кровати, взял посох и пошел к двери, оставив гитару возле изголовья. Остановившись в дверном проеме, я бросил оставшейся на месте Вейлин:
– На туманном поле меня встретили два страха: боязнь высоты, и боязнь того, что с тобой что-нибудь случится. Мне на всю жизнь запомнилось видение, как Чойг-Ма’л перерезает тебе горло мечом, а я с этим ничего не могу поделать.
Не дожидаясь ответа, я вышел из комнаты и пошел в сторону приемного зала.
Во дворце было тихо, но я прекрасно понимал, что в течение буквально нескольких десятков или даже нескольких минут все изменится. Побегут слуги в ливреях, проверяя последние приготовления к большому празднику, горничные еще раз проверят номера и коридоры, повара в последний раз продегустируют готовые блюда, готовые отправиться на дворцовый стол или же на стол в Высоком городе. А пока я наслаждался тишиной дворца, проходя через его величественные залы и широкие, светлые коридоры. Встав в углу приемного зала, я достал из мешка дневник. За последнее время я уже научился читать тексты на архаичном священном без ключа, практически не запинаясь во время чтения:
После случая с обращением Вериссы в охотницу прошло время. Отец Ягмур начал создавать новых Кон-Сай. По его мнению, их не требовалось много. Он видел в них помощниц, которые за счет своей невосприимчивости к магии могут помочь победить темных демонов, с которыми невозможно справиться обычными средствами. Несмотря на устрашающий вид, Кон-Сай были может и не добрыми в полном смысле этого слова, но они были очень спокойны и не пользовались своей силой без необходимости. Они четко знали, зачем нужны и понимали, что Орден благодаря им может побеждать самое опасное и темное зло в мире, не давая разрастаться ему до критических пределов.