Дойдя до конца, хорек развернулся с гиеной ко всем присутствующим. Теперь перед скамьями были трое: Анри, Ласса и Гаскон. Королева, жена Гаскона, стояла чуть в стороне, возле стены, наблюдая за происходящим. Король произнес, снимая с себя корону:
– Мы собрались здесь, чтобы быть свидетелями события, которого королевство ждало долгие пять лет. Я уже не в том возрасте, чтобы отдавать все свои силы моим подданным и поэтому снимаю с себя корону. К счастью, мой любимый сын вернулся после долгого отсутствия, и я могу смело передать ему корону и трон. А пока, ближайшие несколько минут, Меровия будет без короля. Коронователь, будьте добры взять корону.
Выдра в простом сером костюме с эмблемой королевства, парой колосьев, обвивающих меч, приняла корону и держала ее на вытянутых лапах. Сам символ власти выглядел очень просто – он напоминал больше диадему с одним большим красным камнем посередине, чем роскошную корону. После передачи Гаскон медленно сел на трон:
– Коронователь, прошу вас начинать, я передаю вам свои полномочия на время процедуры.
Выдра подняла диадему над головой:
– Прежде чем будет провозглашен новый король, я должен убедиться, что все условия вступления на престол выполнены. Анри Конотьер, я буду задавать вопросы, а вы – отвечать на них. Итак, вы прожили хотя бы пятнадцать лет жизни в королевстве?
Хорек кивнул:
– Да.
– Принадлежат ли ваши родственники к правящей династии?
– Да.
– Женаты ли вы?
– Да.
– Есть ли у вас детеныши от вашей супруги, либо же детеныши, рожденные вне это брака?
Анри немного замялся, но ответил:
– Нет.
Выдра не обратила внимания на заминку и продолжила:
– Все требования к будущему королю соблюдены, поэтому я могу короновать его.
Из-за того, что выдра была немного ниже его, Анри склонил голову, и через несколько секунд его голову украсила диадема-корона. Так хорек стал полноправным правителем Анри Третьим, а Ласса получила титул «консорт-королевы Меровии» . Я заметил, что сидящая в первом ряду Лаванда украдкой вытирает слезу, прижавшись к плечу Парфаля. Она что-то говорила мужу, но ее голос заглушили аплодисменты тех, кто сидел в зале.
Конечно же, после этого Анри предстал перед жителями города, выйдя на балкон дворца вместе с Лассой. Вся площадь была заполнена зверями настолько плотно, что не было видно мостовой под ними – один сплошной пушистый разноцветный ковер. Анри помахал лапой – и толпа взревела, приветствуя его криками. Я стоял на балконе чуть в стороне, чтобы мне была видна площадь, но при этом меня не было видно снизу. В эту секунду хорек выглядел абсолютно умиротворенным. Ласса же смущалась от такого внимания, но что еще стоило ожидать от простой магессы, которая только неделю назад узнала, что ей сделал предложение лапы и сердца наследный принц Меровии?
А я смотрел сбоку на бывшего лучника Рамзи, а теперь уже короля Анри Третьего, и думал о превратностях судьбы и о том, как все меняется в жизни. Еще пару недель назад Анри был для меня простым хорьком по имени Рамзи, с которым можно было завсегда поболтать обо всем. А теперь он стал главным зверем в королевстве в свои двадцать пять лет. Теперь уже с ним так запросто не пообщаешься – у него будут свои дела, в которых я ничего не смыслю. Радовало меня то, что Ласса, за которую я всегда переживал как за хорошего друга, была абсолютно счастливой.
Празднования в Высоком Городе были в самом разгаре, когда я узнал, что во дворце вечером будет дан бал, на который будут приглашены знатные звери из столицы, других крупных городов, а также представители соседних государств, собиравшихся засвидетельствовать почтение новому королю. И вновь главный зал преобразился в большую танцевальную площадку, по окружности которой стояли роскошные бархатные стулья, чтобы гости могли передохнуть между кругами танца.
Наконец-то у меня получилось уйти из дворца и немного прогуляться. Постепенно из головы выветривались плохие воспоминания из утра, и я старался о них не вспоминать.
Высокий Город удивлял меня не столько своим чистотой и уютом, по сравнению с тем же самым Низким Городом, сколько практически полным отсутствием каких-либо узких проулков, тупичков и маленьких проходов между домами. Возникало ощущение, что архитекторы упорно старались избегать глухих мест и в основном строили широкие улицы, где все было на виду.
Пройдя квартал Магов, я попал на улицу Когера Пятого, одну из немногих, от которой отходили маленькие проулки. Улица отстояла от дворца на порядочное расстояние, и празднеств здесь особо не чувствовалось. Дома здесь были такими же, как и по всему Высокому Городу – высокие, из белого известняка, с высокими проемами и изящными решетками на окнах.
Прямо посередине этой улицы стояла очень миловидная самочка-пантера бело-кремового цвета с большими карими глазами, в которых блестели искорки, и белыми волосами немного ниже плеч. Ее глаза были напуганы: перед ней стояло трое зверей-стражников и что-то говорили ей негромкими голосами. Пантера нервно теребила платье малахитового цвета с открытыми плечами и одной лямкой через левое плечо и отвечала сбивчиво. После паузы стражники осторожно взяли ее за плечи и повели в проулок, откуда вскоре донесся сдавленный писк. Я выхватил посох и побежал в сторону проулка. Там я увидел, как трое лапают пантеру, пытаясь ее раздеть. Я поднял посох, на котором начался светиться красным шар-навершие:
– Отошли от нее.
На меня воззрилось четыре пары глаз. Во взгляде пантеры сквозило облегчение, а вот стражники смотрели на меня с некоторых страхом. Двое из них практически тут же убежали, а вот третий, достаточно рослый барсук ростом лишь немного ниже меня, как будто перестал бояться и хрустнул костяшками:
– Какие мы грозные. Нацепили крутых тряпок, нашли где-то посох и все, типа самые смелые. А теперь я тебе говорю – пошел вон отсюда по-хорошему. Если будешь непонятливым – огребешь в нос.
Вокруг навершия начала полыхать огненная дымка, но на стражника это не произвело ни малейшего впечатления. Он хрустнул шеей:
– Значит по-плохому. Тем лучше.
Его рывок был для меня слишком стремительным, и я получил очень болезненный удар в челюсть. Я отшатнулся, и случайно нажал на один из знаков на посохе, из-за чего с кончика посоха выскочило лезвие. Я успел только поднять посох, еще с трудом осознавая, что происходит, как барсук напоролся боком на лезвие и рухнул на землю, зажимая на боку рану с сочащейся кровью. Похоже, для него рана была столь же болезненной, как и его удар в челюсть для меня. Я почувствовал, как внутри меня начинает зарождаться ярость. Не желая, чтобы Судья во мне очнулся, я направил лезвие на лежащего стражника:
– Уходи, если не хочешь умереть мучительно.
Видимо, мои глаза начинали светиться голубым, потому что барсук побледнел и убежал, оставляя за собой капли крови. Как только он исчез, ярость во мне пропала, и я со стоном прислонился к стене, выронив посох, потому что боль в челюсти вернулась, как только отступила обезболивающая ярость. Пантера подошла ко мне и произнесла очень нежным голосом:
– Большое спасибо вам, почтенный лар, что вступились за меня. Эти презренные хотели меня изнасиловать. Как мне вас отблагодарить?
Я не очень хорошо соображал от боли, но самочка поняла это и осторожно коснулась челюсти:
– Вижу, он сильно вас ударил. Сейчас вам станет немного легче.
С ее пальцев потекла энергия, и через несколько секунд боль если и не исчезла, то, по крайней мере, теперь я мог соображать, не отвлекаясь на пострадавшую челюсть. Увидев, что мне стало лучше, пантера чарующе улыбнулась:
– Мое имя Тиссел. А ваше?
Я потер челюсть:
– Мирпуд. Спасибо за помощь. А вы целительница?
Тиссел засмеялась и замахала лапами:
– Да что вы, лишь немного смыслю в обезболивании. Целитель из меня посредственный. А так я работаю помощницей адвоката Пибоди в Высоком Городе.
Я улыбнулся:
– А я всего лишь странствующий менестрель, который что-то понимает в магии.