В ее голове не осталось никаких мыслей, помимо жажды смерти. Один сполох ее магии – и Мирпуд будет мертв. Главное – не задеть Кон-Сай, что его сопровождает. Лишь ее Вейлин продолжала побаиваться, не желая становиться ничьей рабыней.
И вот настал момент, когда магесса почувствовала, что до Мирпуда осталось буквально несколько минут пути. Она довольно оскалилась, хищно обнажив зубы. Еще немного, еще чуть-чуть – и она будет спокойна, что все будет сделано, как надо. Чувство магии Мирпуда, которую Вейлин успела изучить в совершенстве за время путешествия с ним, не давало ей заблудиться или сбиться с пути.
Наконец, волчица поняла, что до Мирпуда осталось от силы несколько сотен ярдов. Увидев впереди очертания трех зверей, Вейлин спешилась с Астры, бросила повод и пошла буквально напролом сквозь заросли. Наконец, последний куст – и она оказалась на поляне. Отбросив тряпицу, прикрывающую морду, магесса прорычала:
– Смерть тебе!
Я с удивлением воззрился на нежданного гостя. На меня смотрела странная самочка, видовой принадлежности которой определить я не мог совершенно. Единственное, что у нее выделялось – бледно-серебристые глаза, которые пугали до глубины души. Неизвестная отбросила ткань, прикрывавшая все, что было ниже глаз на морде, и прорычала:
– Смерть тебе!
Себастьян прошептал:
– Вейлин?
Я одернул крыса:
– Пророк, ты сдурел что ли? Какая это Вейлин? Это вообще какая-то непонятная самка, которую я не знаю совершенно.
Джесс вытащила кинжалы:
– Мирпуд, это Вейлин.
Они синхронно сошли с ума? Да не может это быть Вейлин! Я оттолкнул обоих от себя:
– Идиоты! Это не Вейлин! Неужели бы моя любимая стала желать мне смерти? И что, Вейлин разве выглядит так?
Новенькая противно захихикала и создала на лапах искрящийся шар, бросив его в меня. Джесс закричала:
– Мирпуд, берегись!
Кон-Сай попыталась встать передо мной, чтобы принять шар на себя, но она была слишком далеко после моего “отодвигания” охотницы, и ей удалось лишь толкнуть меня. Шар задел меня краем и разнес дерево позади в щепки, покрыв все слоем инея. Плечо левой лапы промерзло насквозь, и я перестал его чувствовать. Я рухнул на землю, приземлившись на правую лапу, и успел бросить взгляд на нападавшую, после чего обомлел. Внутри меня все застыло, и я смог только прошептать одно слово:
– Вейлин?
Раздался оглушительный гром, и в землю между мной и нападавшей ударила невероятной яркости молния, начало которой было на небе. Она была настолько мощной, что песок и земля в месте удара попросту сплавились в один кусок темной породы. Та, кого я назвал Вейлин, рухнула на колени и начала рыдать, прекратив попытки атаковать меня. Я, полуоглохший от грома, с трудом подполз к сидящей на коленях самке и поднял ее мордочку. На меня смотрели голубые глаза Вейлин.
Дальнейшее я помнил очень плохо. Я рухнул на волчицу, прижав ее к земле и начав рыдать вместе с ней. Слов не было – оставалось лишь прижимать к себе живую Вейлин, с трудом целуя ее в шерстку на шее и мордочке – и рыдать. Но если две недели назад это были слезы глубочайшей скорби, то теперь это были слезы величайшей радости, которую я только мог испытать. Я совершенно забыл об Ордене, Бойдуле, борьбе с религией и прочем. Лишь два слова занимали все мое сознание: “Вейлин жива”.
Позади меня Себастьян и Джесси с огромным трудом поднялись на лапы, хватаясь за головы и пытаясь унять звон в ушах. Я с трудом оторвался от Вейлин:
– Счастье мое, что же произошло?
Волчица вздохнула:
– Я тебе расскажу.
После того, как Астру привели в нашу группу, и лошадь радостно встретилась с Зогмо’сом, я усадил Вейлин возле вновь зажженного костра и протянул ей кружку горячего чая. Конечно, сейчас никто не помышлял о движении дальше до тех пор, пока не услышат рассказ Вейлин о ее чудесном спасении. Волчица уже успела услышать от меня те предсказания, что давал Себастьян по поводу ее самой. Волчица кивала:
– Себастьян говорил тебе правду. И про те ощущения, что я испытывала, и про то, что я иду за тобой, чтобы убить.
Я остолбенел:
– Но за что? Что я сделал тебе плохого? Зачем ты желала моей смерти?
Волчица дрожала от холода, и я накинул ей на плечи свой черный плащ Судьи. Вейлин благодарно улыбнулась и сделала новый глоток чая:
– Когда я ушла с поляны, я понимала, что не смогу уйти далеко и схорониться. Понимала, что меня настигнут. Тогда мне пришлось совершить очень страшное заклятие, которое называется «Жертвенный Двойник».
Похоже, о таком заклятии не знал даже Себастьян. Волчица продолжила:
– Это заклинание очень редкое и о нем знают немногие, и еще меньше его используют. Суть его в том, что я создала полную копию себя, а сама спряталась. В течение того времени, что был жив мой двойник, я вселилась в его тело. Получалось, что мое исходное тело как бы лежало мертвым, без души. Я видела тебя. Видела, как ты рыдаешь, глядя на лезвие возле моего горла. Я чувствовала, как металл лезвия давит мне на горло. Чувствовала, как слезы капают на меч. Чувствовала, как лезвие перерезает мне горло и ту боль, что оно принесло. После того, как умер мой двойник, моя душа вернулась обратно в тело. Так что Себастьян был прав, когда рассказывал о моей смерти. Меня действительно схватили и перерезали горло. Только он не учел, что это была не я, а мой двойник.
Я смахнул слезу:
– Так почему же ты не пришла сразу ко мне? Ты же наверняка видела, как я переживал! Я убивался по тебе и провел полдня на поляне, никуда не уходя.
Вейлин опустила голову:
– В этом вся и проблема. У заклятия “Жертвенный Двойник” есть несколько очень неприятных ограничений и побочных действий. Во-первых, это заклятие можно применить лишь раз в жизни. Второе применение убьет того, кто его использует. Во-вторых, ты чувствуешь все то, что чувствует двойник. И если случится так, что его решат пытать или убивать очень жестоко и медленно – первоначальное тело может умереть от болевого шока, и душе попросту некуда будет возвращаться. Так было со мной – боль от перерезанного горла была очень сильной, и я с огромным трудом ее перетерпела. Я шла на огромный риск, не имея уверенности, что выживу. В-третьих, двойника невозможно создать просто так. Он появляется лишь тогда, когда ты делаешь это ради кого-то. Я хотела жить ради тебя, и поэтому создала двойника ради тебя, Мирпуд. Если бы я просто боялась смерти, заклятие могло не сработать, да еще и могло убить меня. Именно поэтому двойник жертвенный – ты идешь на риск ради кого-то.
Мне оставалось только с разинутой пастью слушать ее объяснения. На следующей части голос Вейлин едва не сорвался в плач:
– И в-четвертых. Самое страшное побочное действие этого заклинания. Тот, ради кого ты сделал жертву, больше никогда не узнает тебя и будет считать собственным врагом, которого надо убить.
Над поляной повисла потрясенная тишина. Раздавалось только тихое сопение Вейлин. Я, наконец, смог прошептать:
– Но... Я же узнал тебя, Вейлин...
Волчица произнесла глухим голосом:
– Я открыла способ, как избежать этого побочного действия. Очень страшный выход из положения, но более ничего не сработает.
Глотнув еще чая, магесса продолжила:
– Пока я с огромным трудом очнулась после смерти двойника, я думала, как показаться тебе. Я знал, что ты убьешь меня, стоит мне только появиться тебе на глаза. Я пыталась придумать, как обойти последнее ограничение. И я подумала – если магия заклятия воспринимает того, кого ты любишь и ради кого ты применила двойника, врагом... так что, если я перестану тебя любить и начну желать тебе смерти?
Я понимал, что еще немного – и я сойду с ума. Волчица поспешила меня успокоить:
– Именно это имел в виду Себастьян, когда говорил, что я иду за тобой по пятам и желаю убить тебя. Я совершила страшное – лишь ради тебя и потому, что безумно тебя люблю, я стала ненавидеть тебя и желать твоей смерти. Самое гадкое, что можно придумать. Я была вынуждена выгнать из своей головы все добрые мысли о тебе, чтобы даже на самый мизер не думать о тебе хорошо. Я весь день ехала и думала, как лишить тебя жизни. Я жила в таком состоянии неделю. Семь дней от рассвета до заката я ненавидела тебя больше всех. Чтобы подтвердить свои намерения для магии, я атаковала тебя. Лишь после этого произошел крах заклинания, и ты узнал меня. Так я первая среди всех узнала, как избежать четвертого побочного эффекта двойника. Мне так стыдно перед тобой за то, что я ненавидела тебя эту неделю и желала тебе смерти. Прости, если сможешь. Я делала это лишь из любви к тебе.