Еще пару месяцев назад Ландар казался мне неизведанным и загадочным местом, в которое меня вел четвертый патрульный отряд. Теперь же я видел в столице крепость, которую нужно было взять приступом, захватив штаб в сердце города. С каждым шагом Зогмо’са уверенность во мне таяла, уступая место даже не страху, а задумчивости. Вот спросил бы меня любой в тот момент: «Мирпуд, а что ты планируешь делать?» – и я бы ответил: «Я совершенно не знаю».
Шли мы в полной тишине. Казалось, даже скрип колес и похрапывания тягловых животных в караванах по пути были приглушены. Каждый прохожий смотрел на меня, и я чувствовал, как их глаза таращились мне в спину. Наверное, мой призыв был исполнен и даже перевыполнен, если за три дня меня встречали вот так – молча, без оркестра, испытывая страх.
Показывая, что я ничего не боюсь, я поднял голову, спокойно и смело смотря перед собой. Правая лапа лежала на посохе, левой я прикрывал глаза, пытаясь рассмотреть, что происходит у ворот. Казалось, там собралось намного больше зверей, чем могло оказаться у ворот города в такое время. Неужели, меня все-таки вышла встречать делегация?
С каждым шагом толпа зверей перед въездными воротами приближалась. Я не считал необходимым ускорять шаг коня – если уж и подъезжать к твердыне врага, так путь лучше делать это не спеша, даже несколько вальяжно. Спокойный шаг приносил расслабленность и чувство владения инициативой над ситуацией. Вейлин сжала мое плечо, подъехав поближе:
– Ты знаешь, что я с тобой и теперь я точно не убегу и не спрячусь.
Мне оставалось только закрыть глаза и улыбнуться:
– Отрадно слышать, Лин. Если выйдет так, что я не успею тебе сказать это в будущем, то сделаю это сейчас. Я очень люблю тебя и безмерно рад, что ты со мной.
Ответом мне был лишь нежный шепот:
– И я тебя безмерно люблю и обожаю, мой милый Мирпуд.
Я не ошибся – возле ворот меня ждала как городская стража, так и простые зеваки, мечтавшие увидеть Судью, приходящего в Ландар. Я думал, что меня задержат, но нет – нам дали спокойно пройти, хотя «спокойно» – не совсем верное слово. Нам пришлось прорываться сквозь море зверей.
Когда я перешел через подъемный мост и оказался за воротами, я понял, что все очень серьезно – все было запружено зверями. Совершенно. Я не видел ни одного свободного места. Пришлось двигаться прямо сквозь толпу, и жители города обтекали наших лошадей, смыкаясь позади. Спешиваться, конечно же, смысла не было – только лошади могли дать нам проход в такой толпе. Я шепнул Лин:
– Путь до Цитадели только ты знаешь – веди.
Волчица кивнула и оказалась впереди, ведя нас вперед, к штаб-квартире Ордена.
Ближе к центру города ситуация стала несколько спокойнее – были зеваки, все такие же жаждущие зрелищ, но они теперь хотя бы не смыкались сплошным мохнатым морем, и мы при желании могли спешиться, не боясь больше никогда не вернуться в седла.
Мы успели пройти ландарский рынок, помост с рабами, где пузан Тарим Ассо все еще продавал невольников, как и два месяца назад. Позади остались и казармы – и вот перед нами выросла громада Цитадели. Я никогда ее раньше не видел, поэтому присвистнул от восхищения.
По сравнению с ней любой даже самый крупный католический храм казался маленькой церквушкой где-нибудь в глубинке. Мне трудно было сказать наверняка, но высота здания была точно около ста пятидесяти или двухсот метров. Куда бы я ни бросал взгляд, везде виднелись ажурные пролеты, арки, переходы, витражи, богато украшенные окна, рисунки, фрески, скульптуры, барельефы. В голове совершенно не укладывалось – как такое можно было построить? Казалось, что к созданию Цитадели точно приложили лапу не только обычные звери, но и кто-то очень могущественный. И теперь она стояла передо мной – каменная, масштабная, неприступная, давящая своими размерами, заставляющая чувствовать себя ничтожным.
Площадь перед зданием тоже была весьма немалой. Опять же, мне трудно было утверждать наверняка, но она точно могла бы сравниться размерами если не целиком с московской Красной площадью, то хотя бы с половиной или даже тремя четвертями ее.
Бойдул сидел в кабинете и крутил в лапах статуэтку с улыбающимся лисом-музыкантом. Прошло уже три дня, и Судья должен был вот-вот появиться. Ожидание было слишком томительным. Состояние лиса плавало между полным спокойствием и ощущением беззащитности перед ситуацией.
Раздумья Иерарха прервал голос Скортекса:
– Отец Бойдул.
Магистр поднял глаза:
– Что?
– Судья прибыл в город и идет в сторону Цитадели. С ним идет та самая перебежчица из Проклятых, Кон-Сай и крыс, бывший когда-то предсказателем в стенах Цитадели.
Глаза лиса сузились:
– Перебежчица… Она решила жить мне назло, избегая смерти. Что же, и с ней я обойдусь весьма жестко. Иди, Скортекс, я спущусь. Встреть их и скажи, что Иерарх окажется на площади.
Служка поклонился, зашуршав оранжевым балахоном:
– Ваша мудрость превосходит наши стремления, отец Бойдул.
Енот засеменил мелкими шажками и покинул кабинет. Подумав, лис встал с кресла и начал облачаться в парадное одеяние Верховного Иерарха. Сейчас или никогда.
Я уже начал раздумывать о том, что делать дальше, оказавшись на площади, но ответ на мои размышления пришел извне в виде забавного енота в оранжевом балахоне. Вейлин успела шепнуть:
– Личный помощник Бойдула, зовут Скортекс.
Я перевел взгляд на новоприбывшего. Служитель посмотрел на меня каким-то странным взором:
– Магистр Бойдул сейчас появится перед вами, подождите.
После этого Скортекс засеменил обратно в сторону входа в Цитадель. Подумав, я спешился, с наслаждением вышагивая и разминая затекшие от седла мышцы. Попутно спросил Себастьяна:
– Твои видения ничего не говорят о предстоящем?
Крыс вздохнул:
– Все, что они мне соизволили сказать – просьбу быть внимательнее, но я думаю, ты сам без меня это знаешь.
Разговор прервал неожиданно зычный голос енота в оранжевом балахоне:
– Верховный Иерарх, отец Бойдул!
В полной тишине я услышал шорох сотен склонивших головы и вставших на одно колено зверей. Пульс внезапно участился, и я столь крепко вцепился в посох, что у меня побелели костяшки на передних лапах. Два месяца беготни и кучи произошедших событий привели к этому – к встрече с Верховным Иерархом. Никто из моих спутников не встал на колено, и это меня приободрило. Значит, они не боятся Бойдула, и меня это успокаивало.
Из раскрывшихся высоких арочных створок вышел высокий худощавый зеленоглазый лис в серебристом балахоне, на котором были вышит символ архианства – зеленый четырёхлистный клевер. Я ожидал, что он будет нести какой-то посох или еще какой-то символ власти, но ничего не было – лапы Бойдула были пусты: ни посоха, ни перстня, ни колец, ни браслета – ничего. И еще я поймал себя на мысли, что Бойдул очень похож на Ривелино.
Магистр оглядел площадь и произнес самым обычным, ничем не выделяющимся голосом с легкой ноткой властности:
– Встаньте, мои детеныши!
И снова раздался шорох, и вскоре вся площадь являла собой стоящих зевак, хотящих узнать, чем все закончится.
Первые слова Бойдула были неожиданными:
– Я не думал, что ты так будешь похож на Ягмура, волк. И не думал, что ты будешь столь молод.
Бойдул обвел глазами моих спутников:
– Вейлин Дестрокардо. Узнаю тебя, волчье отродье. Ты дважды сумела обмануть меня и поверь, я так просто это не оставлю. Ты ответишь и за кражу Монолита, и за его подмену.
Лин язвительно хохотнула:
– Хвост подбери, клерик плешивый.
В толпе раздалось недовольное роптание, однако оно сразу же прекратилось, стоило только Иерарху поднять лапу. Казалось, оскорбление нисколько не заботило магистра:
– Смейся, блохастая зверушка, я посмотрю, как ты будешь смеяться после того, как с тобой позабавятся Кон-Сай, а потом и я.
Следующей «собеседницей» Бойдула стала Кон-Сай: