– Слушаю.
– Вы знаете заранее, где находятся ловушки на поле?
– Знаю.
– Как мне отмечать те клетки, где, по моему мнению, точно есть ловушка?
Дракониха кивнула головой, показывая на пространство рядом с полем:
– Вот лежит жезл. Просто ткни им в ту клетку, где, как ты считаешь, есть «секретик». После этого по клетке можно будет ходить, пока ты не ткнешь жезлом заново, и она не станет пустой. Впрочем, можешь не отмечать клетки, если хочешь – просто не наступи на них и все. Победа будет засчитана в том случае, если в итоге на поле останутся неоткрытыми девяносто девять клеток, в которых точно есть ловушки. Необязательно, чтобы все были отмечены жезлом. Кроме отмеченных жезлом клеток, ты можешь спокойно ходить по открытым клеткам, как пустым, так и с цифрами.
– Последний вопрос. Я имею право на подсказку?
– Смотря, о какой подсказке идет речь.
– Есть ли на этом поле ловушки в углах?
Пастель осмотрела поле:
– Сейчас нет.
Я кивнул:
– Спасибо, я узнал все, что мне нужно было.
Я осторожно обошел поле и взял жезл. Проходя мимо моих спутников, я услышал синхронный шепот от Лассы и Вейлин:
– Удачи.
Оборачиваться я не стал, сосредоточившись на поле. Как она там сказала, ловушек в углах нет? Остается надеяться, что угловые клетки откроют поле хоть ненамного, чтобы я начал работать. Не дай бог, все они явят мне цифру «один».
Первый угол дал мне цифру «три». Отметив с мелодичным звоном три мины вокруг цифры, я пошел к другому углу. Нажав на клетку, я увидел, как клетки вокруг с шуршанием переворачиваются. Видимо, я наступил на пустую ячейку. Оглядев открывшееся поле, я понял, что здесь пока не смогу однозначно найти мины и пошел проверять остальные два угла.
Третий угол дал просто единицу. Моля бога, что бы в последнем углу не было только цифры, я пошел и наступил на четвертый угол. К несчастью, там была цифра «один». Я с упавшим сердцем вернулся ко второму углу. Черт, придется одно нажатие делать наугад. Проблема была в том, что в сапере мне никогда не везло, если мне надо было выбрать из двух клеток – я всегда выбирал ту, в которой скрывалась мина.
Взгляд сфокусировался на двух клетках возле края поля. Одна из них несет смерть, вторая позволяет играть дальше. И мина в равной степени может быть в любой из них. Беда, что цифры не указывают точно, где лежит ловушка. Прошептав простенькое заклятие на удачу, я нажал лапой на правую клетку. Он явила собой цифру «один». Вздохнув с облегчением, я продолжил играть…
Я прыгал прямо как в игровом автомате Dance Dance Revolution, с одной только разницей, что свои па я отплясывал не на месте, а постепенно двигаясь дальше. Решив, что не стоит корчить из себя супергероя, я отмечал жезлом каждую клетку, где была мина, даже если это было очевидно и полному кретину. Следующие пару минут игра шла резво – я быстро нажимал и отмечал. Краем глаза я успел заметить, что Пастель с каждым новым нажатием все внимательнее следит за моей игрой.
Еще клетка, еще мина. Я поднял голову:
– Я со счета сбился. Сколько еще мин осталось?
Дракониха моргнула:
– Еще тридцать.
О, а это уже достижение! Я никогда еще на компьютере не доходил до тридцати оставшихся мин. Максимум было тридцать шесть.
Наконец, я остановился. На поле было проставлено девяносто восемь мин. И снова я встал перед дилеммой – две последние неоткрытые клетки, одна мина, нет точного указания. Я умоляюще поднял глаза на Пастель:
– Милостивая ларесса, неужели вы не скажете, где лежит последняя мина? Ведь мне опять придется идти наугад, как в самом начале!
Взгляд драконихи остался бесстрастным:
– Для всех правила одни. Я и так подсказала вначале с углами. Или нажимай, или не видать тебе источника.
Я сел на поле, рассматривая две клетки. Я попробовал просканировать их, но, как и предупреждала Пастель, это было бесполезным занятием. Жутко не хотелось нажимать ни одну из них, но у меня не было другого выхода. Хоть бы один намек, хоть бы один знак…
Над головой у меня пролетел листик неизвестного мне дерева и приземлился на одну из клеток. Ничего не произошло. Я собрался было нажать на ту клетку, на которую приземлился листик, но передумал. Может, клетки не реагируют на слишком малый вес? Сзади раздался голос Рамзи:
– Лист дерева рафаро. Не к добру это.
Я обернулся:
– Почему?
Хорек сложил лапы на груди:
– Рафаро. Его еще называют «дерево мертвых». Из него делают гробы, и вообще оно считается связанным с загробным миром.
Я посмотрел на поле. Листок колыхался на слабом ветру, но не покидал клетку. Может, это указатель на то, что на эту клетку наступать нельзя? Само «дерево мертвых» предупреждает меня о том, что там лежит ловушка? Рано или поздно придется нажать одну из них. Ну что, листик дерева рафаро, поможешь ли ты мне?
Я ткнул жезлом в ту клетку, где лежал лист, и клетка пометилась символом, которым я показывал мины на поле. После этого я сделал глубокий вдох и нажал лапой на последнюю клетку. Ничего не произошло. Я остался жив, никуда не провалился и не умер. Все поле замерцало красивым синеватым светом и исчезло, оставив после себя пустую полянку. Пастель склонила голову:
– Ты победил. Как я и обещала, теперь ты можешь воспользоваться источником.
Дракониха сползла со своего места в сторону, и я увидел, что на том месте, где она раньше лежала, плещется источник. Он больше был похож на пруд с кувшинками, чем на источник. Я повернулся к остальным:
– И что нам теперь делать?
Волчица откликнулась:
– Как говорил Бирн, надо окунуться туда три раза с головой, после чего дух будет выгнан.
Внезапно глаза Лассы заблестели дьявольским светом, и она прохрипела явно чужим голосом:
– Глупцы, вам не выгнать меня!
Первым сориентировался Рамзи, но он не успел схватить огневицу, так как та просто откинула его от себя взмахом лапы. Неудачей завершились и наши с Вейлин попытки схватить одержимую магессу. Мне не хватило буквально полметра, чтобы заломить Лассе лапы. Нас она тоже откинула, параллельно опутав нас какой-то магией, отчего нас обездвижило.
Рамзи вытащил из колчана стрелу:
– Прости, Ласса, я не хотел этого делать.
Прицелившись, он выпустил стрелу, которая полетела в задние лапы огневицы. Создав какой-то экран, Ласса остановила стрелу, и та упала перед ней на землю, не причинив никакого вреда. Рамзи рванулся к ней, пока магесса отвлеклась, но добежать не успел. На этот раз левую лапу хорька охватило огнем, и тот с воем начал кататься по земле, пытаясь сбить пламя.
Помощь пришла оттуда, откуда ее не ждали. Пастель схватила огневицу когтистой лапой и потащила к источнику. Ласса кричала и вырывалась, но куда ей было тягаться с драконихой?
Пастель окунула орущую огневицу с головой в пруд. Вытащила дракониха все еще орущую магессу, только крик стал тише. После второго погружения раздавался только приглушенный вой. И после третьего погружения Пастель вытащила уже мокрую и притихшую огневицу и бросила Лассу в траву, выпустив при этом несколько колец дыма.
Ласса, которой, очевидно, было холодно, начала трясти шерстью, как собака, чтобы выгнать лишнюю влагу. Через несколько секунд она стала похожа на грязно-пятнистый комочек меха, от которого пахло мокрой шерстью. Одновременно с тем, как Пастель вытащила Лассу, с меня и Вейлин пропало заклятие обездвиживания. Вейлин применила какую-то магию, и огневица стала сухой и пушистой. Ласса только смогла благодарно кивнуть, с трудом поднявшись на лапы. Сбоку от нас стонал Рамзи, у которого болела лапа после заклятия эцхеде. Я помог устоять Лассе:
– Как ты?
Гиена смотрела на меня пустым взглядом:
– Хреново. Но духа во мне точно больше нет, в этом я уверена на сто процентов.
Я посмотрел на Пастель:
– Огромное вам спасибо, милостивая ларесса, что помогли.
Дракониха буркнула, но не обиженно:
– Спасибо на хлеб не намажешь и им не закусишь.
Потоптавшись на месте, Пастель легла обратно на источник. Оставив Лассу на попечении Вейлин, я задумчиво посмотрел на лежащую дракониху. Похоже, мне опять потребуется помощь мастера Гимеона…