По Эдне было видно, что ей не очень приятно все это рассказывать, но она продолжала:
– Когда исчез Камтар, мне было нассстолько плохо, что ссс горя я оссслепла. Гимеон пыталссся вернуть мне зрение, но признал, что это не в его сссилах. Ссс тех пор мне пришлосссь учитьссся жить, полагаясссь только на магичессское зрение. Оно непохоже на обычное, но я вижу больше, чем можно подумать. Намного больше.
Сейчас Эдна напоминала мне обычную бабушку, которой не с кем поговорить и которой хочется рассказать о своей жизни любому, кто готов будет выслушать. Когда-то она была молода, наверняка красива (в этом я нисколько не сомневался) и любима своим сыном и мужем. Я успокоительно погладил Эдну по чешуйчатой руке:
– Скажите, а почему вы остались жить здесь? Разве мастер не приглашал вас в Ландар?
– Приглашал. Но я была и оссставаласссь сссамочкой из проссстого рода, которой чужда россскошь. Я не хотела уезжать отсссюда, даже ради единссственного сссына. Ссслава Арханисссу, он понимал мои желания и не нассстаивал более на этом. Еще когда мой муж был сссо мной, я упросссила его найти мне месссто, на котором можно поссстроить домик. И он нашел это месссто. Рядом река, здесь тихо и уютно. Камтар даже сссогласссилссся отпуссстить меня сссюда из столицы. Более того, он тоже переехал сссюда, чтобы не рассставатьссся сссо мной, а сссвой дом в Ландаре оссставил Гимеону.
Мне стало по-настоящему жаль Эдну. Искренне.
– А Камтар знал, что владеете магией?
– Да, он знал. Он поначалу пугалссся того, что его любимая – колдунья, но его любовь ко мне пересссилила ссстрах.
Ее слепые глаза сейчас были полны печали и боли, как у того, кто вспоминает что-то дорогое сердцу, но не имеет возможности вернуть все назад. У нее покатились слезы, и она начала тихонько всхлипывать. Я встал с гамака и прижал кобру к себе:
– Ну успокойтесь, Эдна. Вы знаете, что ваш сын стал достойным магом. Разве этого мало?
Попутно я гладил ее по облезлому свитеру на ее спине. Я продолжил нашептывать слова утешения, хотя понимал, что для кобры будет лучше, если я просто продолжу гладить ее по спине. Кобра подняла на меня слепые плачущие глаза:
– Ты первый за много лет, кто выссслушал меня, Мирпуд. Мне ссстало намного легче от того, что меня кто-то понимает. Ссспи, завтра тебе вновь идти…
Отползя в сторону двери, Эдна открыла ее и встала прямо в проеме, смотря наружу. Дождь все еще хлестал ливнем, порой окатывая кобру, но, казалось, ей было абсолютно все равно. С улицы тянуло прохладой и свежестью, которая приятно омывала тело холодноватым воздухом.
Постояв еще немного, старушка закрыла дверь и свернулась в кольцо прямо на полу. Похоже, именно в такой необычной позе она и спала. Последовав ее примеру, я тоже заснул.
Проснулся я только под утро. Я лежал в гамаке, одетый в шелковые штаны ученика. На голой груди лежал Эйнар, грея мое тело.
За окном прекратился дождь и светило солнце, которое еще не успело подняться высоко над землей. В ноздри мне ударил запах сырого мяса. Я скосил глаза на пол и увидел, что возле моего гамака лежит недоеденный шмат сырого мяса со следами маленьких зубок. Видимо, Эйнар успел позавтракать, пока я спал.
Эдна лежала около входа, где и заснула вчера. Все мои спутники спали, посапывая в гамаках. Я подошел к кобре и заметил, что она как-то странно смотрит перед собой сквозь полузакрытые прозрачные вещи. Я тронул ее… и понял, что она умерла. Ее тело уже начинало коченеть. Я сразу же разбудил спутников и рассказал обо всем. Вейлин присела перед мертвой Эдной и закрыла ей веки до конца:
– Спите спокойно, Эдна. Пусть ваш путь к Арханису будет безмятежным.
Я оглядел спутников:
– Я говорил с Эдной вчера. Знаете, кто она? Она мама мастера Гимеона.
Ласса посмотрела на меня грустным взглядом:
– Тогда тебе надо сообщить мастеру, что его мать умерла. Да, ему будет больно это слышать, но лучше рассказать.
Варана эта новость повергла в грусть. Его голос подрагивал, чего я не слышал у него никогда:
– Очень жаль, что я так и не увидел ее за последние пару месяцев. Наверное, она очень скучала по мне?
– Она говорила, что понимает ваш выбор, мастер, и не имеет ничего против него.
После паузы маг задал еще вопрос:
– Как она умерла?
– Я не знаю. Я говорил с ней перед тем, как уснуть – она была жива и стояла на пороге дома, глядя на ливень. Утром я проснулся и увидел, что она мертва.
В голосе варана теперь звучала уверенность:
– Раз вы там, сожгите дом полностью.
Я остолбенел:
– Зачем?
– Там есть много опасных артефактов, которые не должны попасть в плохие лапы. Лучше их уничтожить.
– Может, надо что-нибудь вынести перед тем, как все будет уничтожено?
Гимеон задумался:
– Год назад я приезжал к ней лично и завозил один посох. Думаю, он может тебе пригодиться в дальнейшем. Я разрешаю тебе забрать его.
– Где мне его найти?
– Этот посох непростой, поэтому матушка его хитро спрятала. Зайди в дом. В правом углу должна висеть странного вида кость в виде дуги, раскрашенной в красной цвет.
Следуя его указаниям, я дошел до кости:
– Да, есть такая.
– Справа от нее на стене находится маленькое черное пятно.
– Вижу.
– Нажми на него три раза когтем указательного пальца левой лапы.
Я выполнил требуемое. В стене позади нас открылась ниша, в которой лежал деревянный посох с резьбой и стеклянным шаром на вершине.
– Мастер, я вижу посох.
– Только его возьми, остальное можно сжечь.
Я осторожно вытащил посох. С виду весьма необычный – резьба по всей длине посоха, которая изображала какие-то древние знаки (из них я понимал только некоторые), навершие в виде шара, который с виду казался стеклянным и прозрачным, хотя степень его прозрачности менялась каждую секунду, острое основание. Когда же я случайно нажал на какой-то знак, из другого конца посоха выскочило острое лезвие, которое казалось настолько же тонким, насколько и смертельно опасным. Я поспешно нажал на знак, и лезвие исчезло, оставив посох в своем прежнем виде. Голос в голове повторил:
– Сжигайте дом и уходите оттуда.
Я не мог не задать один вопрос:
– Мастер, как превращаться в волка?
– А тебе это зачем?
– Вдруг это может пригодиться в будущем?
– Ага, чтобы твои спутники опять захотели убить тебя?
– Ну скажите!
– Я не знаю, как это сделать. Я никогда не обращался в дикого зверя и не знаю, как это делается. Ответ на этот вопрос ты можешь дать только сам. Все что я знаю – как превращаться из дикого зверя в разумного.
Вначале поев, мы начали выполнять указание мастера Гимеона. Пожар был устроен на славу. Мы стащили в дом все дрова, какие только были в поленнице. В сумке Рамзи нашлась какая-то жидкость, которую он назвал «очень хорошо горящей». Он плеснул совсем немного на разбросанные дрова, зажег лучину и бросил ее на дрова, стремительно отпрыгнув. Вверх взметнулся огромный столп пламени, которые начал жадно пожирать все кости, артефакты, реактивы и прочее, что было в жилище старой колдуньи Эдны. После этого мы ушли, не оборачиваясь.
Путь вдоль реки проходил в молчании. Каждый пытался завязать разговор, но ни одна шутка, ни один вопрос не находил более одной вялой реплики в ответ. В конце концов, мы прекратили попытки начать беседу.
Вейлин иногда вытаскивала карту, чтобы удостовериться, что мы идем правильно. Зачем, думалось мне, если и так понятно, что нам надо было идти вдоль берега реки. Наверное, волчице было просто нечем заняться, кроме как смотреть в карту.
Вскоре вдалеке показались стены города, который выходил прямо к реке. Похоже, это и был Кенсан. Лес постепенно начал редеть, пока от него не остались только одни воспоминания. Мы вышли на обширное травянистое плато, которое тянулось вплоть до стен города. С виду он был вполовину меньше, чем Ландар. Стены, которые окружали его, были не каменными, как в столице, а деревянными, сложенными из толстых бревен. Башен на видимой стороне городе было всего лишь две, и те находились справа и слева от подвесного моста, который вел в город.