Рамзи нервно захихикал:
– Не знал, что такие совпадения бывают. Нам осталось совсем немного. В слишком дешевой таверне останавливаться не будем, как и в слишком дорогой. Есть одна, в которой у меня знакомый владелец. Он поможет нам достать годных коней и дать ночлег. Надеюсь, за пару лет он не забыл меня. И не забыл о своем обещании, которое тогда дал.
Еще немного поглядев по сторонам, Рамзи пошел по правому ответвлению основной улицы (или уже не основной?). Пока мы шли, я полностью потерял способность понять, где же та улица, по которой мы шли от ворот, и идем ли мы по ней же до сих пор. Вдоль брусчатки примостились торговцы, которые стояли в дверях своих лавок или торговали прямо с лап различными товарами. Никакой системы в расположении товара не было – кузнец соседствовал с мясником, булочник – со скорняком. Различные запахи наполняли улицу – от запаха свежеиспеченного хлеба до тяжелого запаха раскаленного металла, обрабатываемого на наковальне. Караваи хлеба, шматы мяса, отрезы ткани, оружие, украшения, мебель, хозяйственные принадлежности – здесь, кажется, при желании можно было найти все, хотя местные торговцы явно уступали своим ландарским коллегам в пышности и разнообразии предлагаемого товара.
Самочки смотрели на прилавки с равнодушием, в отличие от Рамзи, который по пути остановился перед лавкой оружейника, заведя с ним разговор по поводу то ли нового лука, то ли новой тетивы к нему. У меня была возможность прослушать их разговор более внимательно, но мне не захотелось этого делать. Я старался больше следить за теми, кто проходит мимо нас. Подозрительность, прочно засевшая во мне еще с первого дня появления в этом мире, никуда не собиралась исчезать. Глаза внимательно осматривали каждого, кто шел мимо нас. Если кто-то казался мне подозрительным, я незаметно просвечивал его спектр, но пока ни одного служителя Ордена не попадалось. Параллельно я заметил, что с посохом применение заклинаний стало проще и не таким затратным. Раньше мне приходилось напрячься, чтобы узнать спектр конкретного зверя или группы зверей, но теперь это не требовало больших усилий.
Вернулся хорек:
– Идем дальше, до таверны не так много осталось.
Пройдя немного вслед за лучником, я продолжил вглядываться в каждую морду фурря, проходящего мимо. После нескольких десятков просмотренных прохожих мне надоело этим заниматься. Торговцы оставались позади, и вместе с ними исчезли запахи, которые висели над торговым рядом.
Мы пришли к таверне. С виду она была приличнее той, которая была в деревне Моррада, но до таверны того же Фархада ей было далеко – обычный деревянный дом с небольшими окнами, забранными плохо обработанной слюдой, без всяких пристроек или дополнительного постоялого двора. На ней висела вывеска, которая изображала какую-то ободранную птицу неопределенного цвета. Название прямо соответствовало внешнему виду заведения – «Грязная Сова». Те звери, что входили внутрь этой харчевни (а по-другому назвать ее просто язык не поворачивался), явно были не отмечены печатью добродетели. Я с сомнением посмотрел на Рамзи:
– Ты уверен, что мы пришли туда, куда надо?
Хорек закивал головой:
– Точно.
Я скептично посмотрел на таверну:
– Почему-то у меня ощущение, что здесь не самое лучшее место для того, чтобы остановиться.
Рамзи загадочно улыбнулся:
– Внешность обманчива, Мирпуд. Да, посетители здесь не очень, но хозяину доверять можно. На него я могу положиться, как на самого себя.
– Ну, если ты так считаешь, то веди.
С каждым шагом звуки, доносившиеся изнутри, становились все громче и громче. Раздавались хохот, стук кружек об стол, писки самочек-служанок и прочие звуки, которые доносились из типичных таверен подобного типа.
Только я собрался открыть дверь, как она с треском распахнулась, и в нее вылетел изрядно подвыпивший посетитель, видовую принадлежность которого я не успел рассмотреть. Действие сопровождалось бурей хохота, перекрывшего все остальные звуки. В дверь выглянул вышибала, почти двухметровый медведь с угрожающими мускулами:
– И больше сюда не возвращайся, Аззра!
Тот, кого он назвал Аззрой, встал, потряс кулаком и поплелся в противоположную сторону от таверны, натыкаясь на каждый встречный забор и едва не падая в канавы вдоль дороги. Вышибала же, скользнув по нам взглядом, вернулся обратно, после чего мы смогли войти внутрь. Голоса при нашем появлении стихли и на нас уставились несколько десятков пар глаз.
Да, я был прав, контингент здесь был соответствующим. Конечно, отъявленными мошенниками и бандитами их не назовешь, но вот то, что половина зала имеет проблемы с законом, я мог утверждать с уверенностью.
Что я мог сказать о внутреннем содержании? Непрезентабельно – это мягко сказано. Может, столы и выглядели прилично, но вот пол был темного цвета. Сначала я не придал этому значения, но потом я понял, что изначально пол был не темным, а значительно светлее – там, где стояли столы, покрытие было светло-коричневого цвета. Проем, который, похоже, вел в подсобку или кухню, был занавешен куском холстины, наспех прибитой гвоздями. Свечи, которые висели под потолком, давали неплохой свет, но некоторые углы таверны оставались в полутьме. В воздухе висел запах пива, маркары и жареного мяса.
Наконец, из глубины раздался голос:
– Вы посмотрите, какие цыпочки к нам пожаловали!
За фразой последовал новый взрыв хохота. Ласса и Вейлин тихо зарычали. Едва слышно, но я знал, что это рычание не сулит ничего хорошего тем, кому оно адресовано. На их лапах начали плясать всполохи магии, которая грозилась обрушиться на головы всех местных горлодеров… Я схватил их за лапы:
– Только попробуйте применить магию!
В глазах Вейлин плясала уже неприкрытая ярость:
– И что же, нам выслушивать это все?
Я покачал головой:
– Их можно усмирить словом, только потерпите немного. Да, и не убейте меня за то, что я сейчас сделаю.
Ласса, которая тоже была не в лучшем настроении, фыркнула:
– Ну усмири их, менестрель.
Я обхватил обоих самочек за талию и подмигнул залу:
– Ох, лары, боюсь, сегодня они не ваши. Я сам их снял обоих, чтобы они ночью меня ублажили как следует.
Чтобы сделать свои слова убедительными, я шлепнул обоих магесс по заду. По залу разнеслась новая волна хохота. Не обращая внимания на гневные взгляды самочек, я спросил:
– Кто там в задних рядах про них первый выразился?
С одного из столов поднялся барс в засаленной куртке:
– Ну я.
– Как тебя звать?
– Иштман.
– Так вот, Иштман, если они не оправдают тех денег, что я на них потратил – ты получишь этих самочек на оставшуюся ночь!
Ласса и Вейлин синхронно ущипнули меня за ягодицы. Я сильно вскрикнул, и это не укрылось от внимания посетителей. Иштман загоготал:
– А твои цыпочки очень горячи, как я вижу! Что же, согласен!
Я с натянутой улыбкой терпел сильную боль, стараясь не думать, что мне скажут самочки через несколько секунд. Не сговариваясь, Ласса и Вейлин заехали мне с двух сторон в бок, но, как мне показалось, сделали это беззлобно, скорее для острастки. После их щипка на нас перестали обращать внимание, и мы смогли, наконец, подойти к хозяину таверны, угрюмой белке среднего роста и неопределенного цвета шерсти, которая катала острый кусочек дерева в зубах. На нас он посмотрел с равнодушием, но стоило белке увидеть Рамзи, как настроение хозяина сразу поменялось на радушное:
– Рамзи, Проклятый тебя дери, сколько тебя здесь не было, высохшая крыса!
Хорек хохотнул:
– И тебе не хворать, мешок с ушами!
Похоже, эти оскорбления для них были абсолютно нормальными и беззлобными, так как ни белка, ни Рамзи не обиделись на то, как их назвали. Лучник хлопнул белку по плечу: