— Как далеко мы отошли, Мак-Аран? — спросила Камилла, откинув капюшон куртки.
— Понятия не имею. Наверно, миль на пять-шесть; и поднялись на две тысячи футов. Голова болит?
— Совсем чуть-чуть, — уклончиво ответила девушка.
— Это потому, что меняется давление воздуха, — пояснил он. — Скоро привыкнете. Слава Богу, тут еще не очень крутой подъем.
— Даже не верится, что вчера мы ночевали там… внизу, — с дрожью в голосе произнесла Камилла.
— Ничего, сейчас перевалим через гребень, и лагеря больше не будет видно. Кстати, если вы передумали лезть на пик, еще не поздно вернуться.
— Не искушайте, — пожала она плечами.
— Боитесь?
— Разумеется. Не такая уж я дура, чтобы не бояться. Но обещаю без истерик, если вы об этом.
— Тогда двинулись, — произнес Мак-Аран, поднимаясь и отряхивая с колен крошки. — И смотрите, куда идете — дальше будут скалы.
Но, к его удивлению, она вполне уверенно зашагала по каменистой осыпи у самого гребня, и ему не пришлось помогать ей или искать путь полегче. С гребня открывалась дальняя панорама — на долину, где они накануне вставали лагерем, на длинную, травянистую равнину и на следующую долину, где упал корабль; хотя даже в мощный бинокль Мак-Аран сумел разглядеть только крошечную темную черточку, которая, конечно, могла быть кораблем, но могла и не быть. Гораздо лучше просматривалась неровная вырубка, где они в первую после аварии ночь валили деревья.
— Первый след человека, — произнес Мак-Аран, передавая бинокль Камилле.
— Надеюсь, и последний, — отозвалась та.
Мак-Арану захотелось в лоб поинтересоваться у нее, возможно ли вообще починить корабль, но сейчас для таких вопросов был не самый подходящий момент.
— Наверняка тут должны быть горные ручьи, — вместо этого произнес он, — а Джуди давным-давно проверила местную воду. Так что не стоит ограничивать себя в питье — еще найдется, где наполнить фляги.
— У меня страшно пересохло в горле. Это из-за вин соты?
— Возможно. На Земле мы не смогли бы забраться намного выше, чем сейчас, без кислородных баллонов, но здесь в атмосфере кислорода больше. — Мак-Аран бросил последний взгляд на оранжевую палатку, сунул бинокль в футляр и повесил на плечо. — Ладно, следующий гребень будет гораздо выше. Пошли. — Камилла тем временем разглядывала крошечные оранжевые цветочки, растущие в щелях среди камней. — Лучше не трогайте их. Может, это опять какая-то зараза.
— Уже поздно, — усмехнулась она и развернулась к Мак-Арану. В ладонях у нее был оранжевый цветок. — Если мне грозит смерть на месте только из-за того, что я сорву цветок — пусть это лучше выяснится сразу. Не уверена, что мне захочется жить дальше — если на этой планете нельзя трогать вообще ничего… Рэйф, — добавила она, посерьезнев, — это же неизвестная планета — и совсем исключить риск у нас не получится при всем желании, всегда может найтись что-нибудь смертельно опасное, чего мы никак не могли предусмотреть. По-моему, нам следует ограничиться какими-то естественными мерами предосторожности и надеяться, что повезет.
Впервые после аварии она обратилась к нему по имени, и Мак-Аран невольно смягчился.
— В общем-то, вы, конечно, правы, — произнес он. — Если мы не хотим ходить тут в скафандрах, то об абсолютной защите и думать не приходится, так что впадать в паранойю не стоит. Будь мы Передовым Отрядом, мы бы знали, где стоит рисковать, а где нет; а так действительно остается только надеяться на везение. — Становилось жарко, и он стянул ветровку. — Что-то непохоже, чтобы оправдывалось предчувствие Хедер насчет плохой погоды.
Они перевалили через гребень и направились вниз. Два-три часа поискав тропинку, они наткнулись на кристально чистый родник, бьющий из трещины в скале, и наполнили фляги; Мак-Аран предложил отправиться вниз по руслу ручейка — наверняка это должен был быть кратчайший путь.
Стало смеркаться; клонящееся к горизонту солнце то и дело скрывалось за тяжелыми тучами. Из глубокой долины, куда они спустились, следуя ручью, не было ни малейшей возможности послать сигнал ни на корабль, ни в базовый лагерь. Пока они устанавливали свою крошечную палатку, и Мак-Аран разводил огонь, начало моросить; бранясь сквозь зубы, Мак-Аран попытался передвинуть костер под край тента, чтобы хоть чуть-чуть укрыться от дождя. Ему удалось нагреть воду, но не вскипятить — в конце-концов неожиданный порыв мокрого снега задул огонь, и Мак-Аран, сдавшись, высыпал концентраты в едва теплую водичку.
— Вот, — объявил он. — Вряд ли очень вкусно, но, по крайней мере, съедобно — и питательно, хотелось бы надеяться.
Попробовав варево, Камилла скорчила гримаску, но, к облегчению Мак-Арана, ничего не сказала. Вокруг бушевал дождь с мокрым снегом, и Камилла с Мак-Араном поскорее забрались в палатку, плотно задраив за собой вход. Внутри едва-едва хватало пространства, чтобы один человек вытянулся в полный рост, а другой устроился сидя — одноместные спасательные палатки были действительно одноместными. Мак-Аран собрался было отпустить какую-то легкомысленную реплику насчет теплого уютного гнездышка, но, взглянув на осунувшееся лицо девушки, передумал.
— Надеюсь, вы не страдаете клаустрофобией, — заметил он вместо этого, стягивая пуховку и раскладывая спальный мешок.
— Я с семнадцати лет офицер Космофлота. Какая еще клаустрофобия? — Несмотря на темноту, Мак-Аран был уверен, что Камилла улыбается. — Скорее, наоборот.
На этом разговор, в общем-то, и закончился. В какой-то момент девушка произнесла и темноту: «Интересно, как там Марко?» — но на это Мак-Арану было нечего ответить; а думать о том, насколько удачней было бы, окажись с ними Забал с его гималайским опытом — значило только зря себя изводить.
— Как насчет того, — сонно поинтересовался Мак-Аран, — чтобы подняться на рассвете и повторить попытку со спектрографом?
— Не стоит. Лучше я подожду до главного пика. Если, конечно, мы до него доберемся. — Конец фразы прозвучал еле слышно, дыхание девушки успокоилось, только иногда тишину нарушал усталый вздох. Мак-Аран же еще какое-то время лежал без сна и думал, что ждет их впереди. Снаружи дождь с мокрым снегом шумно сек ветви деревьев, а из кустарника доносился неумолчный шелест — то ли ветер бушевал, то ли какие-то животные копошились. В конце концов Мак-Арана сморил сон, но спал он чутко, вздрагивая при каждом незнакомом звуке. Раз-другой Камилла негромко вскрикивала во сне, и Мак-Аран подскакивал, буравя темноту беспокойным взглядом. Может, у нее началось кислородное голодание? То, что кислорода в воздухе больше, это, конечно, хорошо; но все равно они забрались уж очень высоко и с каждым следующим кряжем забираются выше и выше. Ладно, одно из двух — либо она акклиматизируется, либо нет. Совершенно киношная ситуация, мелькнула у Мак-Арана мысль, когда он уже проваливался в сон: мужчина наедине с красивой женщиной на незнакомой планете, полной опасностей. Разумеется, абстрактно он хотел ее — черт побери, ничто человеческое или мужское ему не чуждо — но в данных конкретных обстоятельствах секс приходил на ум в последнюю очередь. «Наверно, тлетворное влияние цивилизации», — успел подумать Мак-Аран и устало забылся.
Следующие три дня в точности повторяли первый — если не считать того, что к четвертому вечеру, когда сгустились сумерки, а Камилла с Мак-Араном забрались на высокий перевал, ночной дождь еще не начинался. Воспользовавшись случаем, Камилла установила на треногу телескоп и провела серию наблюдений. Мак-Аран тем временем в темноте расставлял палатку.
— Ну что? — в конце концов поинтересовался ой, не в силах сдержать любопытства. — Теперь понятно, куда нас занесло?