— Если это называется лето, — стуча зубами, заявил Фрэйзер, когда они сгрудились в кучу под очередным гигантским деревом, — какие, черт побери, снегопады бывают здесь зимой?
— Подозреваю, — угрюмо отозвался Мак-Аран, — зимой лучше и носу не высовывать из базового лагеря.
Ему вспомнилось, как после первого Ветра опрыскал по лесу в поисках Камиллы, и в воздухе кружился легкий снежок. А им тогда казалось, что это настоящий буран. Как мало известно об этом мире! Он ощутил болезненный укол страха — и глубокое сожаление. Камилла. Она в безопасности, в базовом лагере — но суждено ли туда вернуться? «Может быть, — подумал он, чувствуя, что ему жалко себя до слез, — я никогда не увижу своего ребенка…» И тут же, рассердившись, постарался об этом не думать. Пока еще рано задирать лапки кверху и ложиться умирать — наверняка поблизости должно быть какое-нибудь укрытие. Иначе они не доживут до утра. От палатки проку не больше, чем от листка бумаги — но что-то надо придумать.
«Думай. Зря, что ли, бил себя давеча пяткой в грудь, какие мы тут собрались все из себя умницы и аристократы духа? Шевели мозгами, а то ведешь себя хуже австралийского аборигена.
Кстати, о жителях буша. В чем, в чем, а в выживании они там у себя весьма преуспели. Тебя же всю жизнь холили и лелеяли.
Ну же!»
Одной рукой он притянул к себе Джанис, другой ухватил за плечо доктора Фрэйзера; привлек поближе Доменика, парня из коммуны, учившего, чтобы отправиться в колонии, геологию. И закричал, перекрывая вой снежной бури:
— Кто-нибудь видит, где лес гуще всего? Пещер тут нет, от палатки проку никакого — надо забраться в самую чащу, спрятаться от ветра и снега!
— Почти ничего не видно, — еле слышно отозвалась Джанис, — но вон там что-то вроде темнеет. Если не что-то сплошное — значит, деревья растут так густо, что сквозь них ничего не видно. Вы это имели в виду?
У Мак-Арана сложилось такое же впечатление; получив подтверждение, Рэйф решил ему довериться. В тот раз его вывели прямо к Камилле.
Опять предчувствие? Может, и так. Терять, в любом случае, нечего.
— Всем взяться за руки, — скомандовал он — не столько голосом, сколько жестами. — Если разбредемся, то нипочем уже друг друга не найдем.
Крепко сцепившись, они принялись прокладывать путь к темному пятну, еле-еле выделяющемуся на фоне сплошной стены деревьев.
Доктор Фрэйзер до боли стиснул ладонь Мак-Арана.
— Может быть, я схожу с ума, — прокричал он Рэйфу в самое ухо, — но я видел свет!
Мак-Арану тоже казалось, будто перед его слезящимися от ветра глазами блуждает расплывчатый огонек; что еще невероятней, за огоньком ему на мгновение почудилась человеческая фигура — высокая, бледно мерцающая и совершенно голая, несмотря на бушующую стихию… Наваждение тут же исчезло, но в последний момент словно бы поманило рукой из сгущающегося впереди мрака. Они прибавили шагу.
— Вы его видели? — пробормотала Джанис.
— Кажется, да.
Позже, уже под прикрытием плотно переплетенных древесных стволов, они сравнили, кто что видел. Совпадений не оказалось. Доктор Фрэйзер видел только свет. Мак-Аран — манящую из темноты обнаженную фигуру. Джанис — только лицо в странном светящемся ореоле; словно бы — по словам девушки — на самом деле лицо это жило только в ее воображении, и стоило сощурить глаза, чтобы получше его разглядеть, тут же исчезало, подобно Чеширскому коту. Доменик же видел фигуру, высокую и сияющую («Как ангел, — говорил он. — Или как женщина… женщина с длинными блестящими волосами.»). Что бы это ни было, но, следуя за ним, группа наткнулась на деревья, так плотно переплетенные, что между стволами едва удалось протиснуться. Мак-Аран упал в снег и, по-змеиному извиваясь, прополз в узкую щель; остальные последовали за ним.
Внутри снегопад напоминал о себе только редкими легкими хлопьями, а ветра не чувствовалось вовсе. Они сгрудились поплотнее, укутавшись в извлеченные из рюкзаков одеяла, и без особенного аппетита принялись доедать холодные остатки обеда. Потом Мак-Аран включил фонарь, и они увидели ряд аккуратно прибитых к одному из древесных стволов плоских планок — лестницу, исчезающую в темноте над головой…
Еще до того как они стали по ней карабкаться, Рафаэлю пришло в голову, что сооружение это вряд ли рассчитано на маленький лесной народец. Ступеньки отстояли одна от другой настолько далеко, что даже у Мак-Арана были некоторые проблемы — что уж говорить о низенькой Джанис, которую пришлось буквально затаскивать на руках. Доктор Фрэйзер попытался было запротестовать, но Мак-Аран ни секунды не колебался.
— Даже если каждому мерещилось что-то свое, — сказал он, — факт остается фактом: нас сюда привели. Что-то передавало сигналы напрямую к нам в мозг, Можно сказать, нас сюда пригласили. Если это создание действительно было без одежды — а двоим из нас казалось именно так — значит, ему такая погода нипочем, но он… или оно… понимает, что нам угрожала смертельная опасность. Предлагаю принять это приглашение — со всем надлежащим уважением.
С немалым трудом все протиснулись в щель неплотно подвязанного люка — и вот они оказались в сложенном, из тесно пригнанных бревен домике. Мак-Аран хотел было включить фонарь, но обнаружил, что этого не нужно: покрывающий стены неизвестный люминофор испускал тусклое мерцание. Снаружи завывал ветер, а ветви гигантских деревьев скрипели и раскачивались, так что мягкий пол, казалось, слегка шевелится — вызывая ощущение не то чтобы неприятное, но несколько тревожное. Весь домик состоял из одной большой комнаты; пол был покрыт чем-то мягким и губчатым — вроде мха или какой-нибудь морозостойкой травы. Смертельно уставшие, до костей промерзшие путешественники благодарно растянулись на полу, расслабляясь в тепле, сухости и уюте, и тут же уснули.
Прежде чем погрузиться в сон, Мак-Арану показалось, будто издалека, сквозь бурю доносится звонкая мелодия — то ли музыка, то ли пение. Пение? Невозможно — в такой буран!.. Но звук настойчиво звенел в ушах; и вдруг в дремотном сознании Мак-Арана словно приоткрылась некая дверца, и хлынул поток образов, словесных и зрительных.
Гораздо ниже, в предгорьях, безумно блуждать по лесу после первого Призрачного Ветра — потом прийти в себя и обнаружить, что палатка уже поставлена, а внутри аккуратно сложены рюкзаки и приборы. Камилла думала, что это сделал он. Он думал, это сделала она.
«Кто-то наблюдает за нами. Охраняет нас.
Джуди говорила правду».
На мгновение перед мысленным взором его возникло прекрасное спокойное лицо, не мужское и не женское, и зазвучал голос:
«Да. Мы знаем, что вы здесь. Мы не желаем вам вреда, но пути наши различны. Тем не менее, мы будем помогать вам, чем возможно — хотя докричаться через запертые двери вашего восприятия ой как непросто. Лучше будет нам слишком не сближаться: но сегодня спите спокойно и расстанемся с миром…»
Вокруг прекрасного лица, казалось Мак-Арану, светится ореол, а глаза лучатся серебром; но ни сейчас, ни когда-либо после ему так и не довелось узнать, действительно ли видел он светящийся среброглазый лик, или мозг услужливо смонтировал картинку из всплывших детских снов об ангелах, эльфах и святых с нимбами. И Мак-Аран забылся под звуки далекого пения и убаюкивающий шум ветра.