Благодаря многочисленным появлениям на телеэкране лицо Матвея Ивановича Кожухова было хорошо знакомо россиянам. К его мнению прислушивались, его поддержкой старались заручиться. Способствовало такому положению вещей и диссидентское прошлое Кожухова, сослужившее ему хорошую службу еще за рубежом, где он провел пятнадцать лет жизни.
В последнее время Матвей Иванович все чаще подумывал о том, чтобы всерьез заняться политикой. Рамки главного редактора газеты и известного общественно-политического деятеля страны стали ему узковаты. К тому же пример друзей его молодости оказался для Матвея Ивановича чрезвычайно заразительным. Алексей Лобанов стал премьер-министром, Гоша Полянин — министром печати. Если получилось у них, то почему не получится у него, у Матвея Ивановича Кожухова, бывшего диссидента, любимца россиян, ретивого борца за их гражданские права и свободы?
И вот однажды честолюбивым помыслам Кожухова суждено было сбыться.
Все началось со звонка Льва Шаховского. Разговор был таким:
— Алло, Матвей, это я. Ты сейчас можешь говорить?
— Да, Лева, привет… Сейчас, только включу громкую связь…
— Не надо. Лучше прижми трубку поплотнее к уху и слушай. Нам с тобой нужно срочно встретиться. Освободишь для меня полчасика сегодня вечером?
— К чему такая срочность?
— Дело слишком важное, чтобы откладывать. Так как?
— Не знаю, смогу ли я сегодня. У меня вечером две важные встречи. Может, завтра?
— Матвей, это очень важно. Поверь мне. Время не терпит.
— Ну хорошо. Я постараюсь освободиться. Где ты хочешь встретиться?
— Если ты не против, я подъеду к редакции в шесть часов. Буду ждать тебя в машине. Там и поговорим. Так ты не против?
— Да нет… В машине так в машине. Только давай не в шесть, а в половине седьмого.
— Идет. До встречи. — И Шаховской положил трубку.
Кожухов был немного удивлен. Не так уж часто Шаховской звонил ему. И никогда не добивался встречи с такой настойчивостью. Что же такого знаменательного случилось?
Поразмыслив немного, Кожухов решил не гадать, а просто дождаться вечера.
В шесть двадцать шикарная машина Шаховского припарковалась неподалеку от редакционного дворика. Приглядевшись, Матвей Иванович увидел, что Шаховской сам сидит за рулем. Это было необычно.
Едва Матвей Иванович приблизился к черному «БМВ», как дверца машины гостеприимно распахнулась.
— Привет! — поприветствовал его Шаховской. — Забирайся в машину.
Кожухов сел в машину и захлопнул за собой дверцу.
— Рад, что ты нашел для меня время, — сказал Шаховской.
— Ты был так настойчив, что я не мог отказать, — ответил Кожухов. — Ну и что же случилось?
Перед тем как начать разговор, Шаховской внимательно и быстро поглядел по сторонам. Затем повернулся к Матвею Ивановичу и заговорил — негромко, веско, рассудительно, как говорил всегда:
— Матвей Иваныч, то, что я тебе сейчас предложу, исходит не от меня. Однако я в этом деле не простой посредник, а… как бы это получше сказать… самый непосредственный участник, что ли. Хочу, чтобы ты сразу себе это уяснил.
— Считай, что уяснил. Продолжай.
— Буду краток, как говорит наш уважаемый Президент. — (При слове «президент» Шаховской еле заметно усмехнулся.) — Матвей Иваныч, как бы ты отреагировал, если бы тебе предложили объединить твои «Российские известия» с телекомпанией «МТБ-плюс»? А во главе получившегося концерна поставить бы умного и энергичного человека — подобного тебе.
Шаховской замолчал и уставился на Кожухова. На смуглом лице Матвея Ивановича не дрогнул ни один мускул, однако сказать, что он был удивлен, — это значит ничего не сказать. Он был изумлен! Однако Шаховской продолжал сверлить его своими темными глазами-буравчиками, и нужно было отвечать.
— Ты предлагаешь мне стать генеральным директором концерна? — пытаясь скрыть удивление, спросил Кожухов.
— Именно, — кивнул Шаховской. — Только не я, а один хорошо тебе известный человек, которого я уполномочен представлять.
— Ты говоришь о Лобанове? — мгновенно догадался Матвей Иванович.
— О нем, — кивнул Шаховской. — Я должен объяснять, для чего ему это нужно? Или догадаешься сам?
Лицо Матвея Ивановича стало задумчивым.
— Пожалуй, нет… — медленно проговорил он. — В свете предстоящих событий все ясно и без объяснений. — Он прищурил глаза: — Выборы, правильно я понял?