- Выходи за меня замуж! - услышал собственный голос.
Ирма перестала сопротивляться. Я тоже сбавил напор и перестал пытаться изнасиловать её в собственном кабинете. И только теперь услышал, что дышу, как марафонец на финише.
Почувствовав, что хватка моя ослабла, Ирма отпихнула меня. Поправила на себе одежду. Достала из сумочки зеркальце, салфетку и вытерла с лица, размазанный мной макияж. Я попытался сделать шаг в её сторону, но она жестом руки меня остановила, при этом, на всякий случай, отступив на шаг от меня.
- Ирма…
- Достаточно, Юрий Алексеевич! Вы уже много чего сказали. Больше я не выдержу.
- Ирма…
И вновь она меня перебила.
- Пожалуйста, не надо больше ничего говорить. Лучше выслушайте меня, – неожиданно она замолчала. Вздохнула, успокаиваясь и… - Нет. Этого я Вам не стану говорить.
Развернулась и вышла из моего кабинета.
***
Ирма
Как ледокол по льдам, я шла к лифту. Если бы на моём пути возникла преграда, я бы её не стала обходить. Сбила, перелезла, наорала б на неё, но не остановилась!
Уже нажав кнопку лифта, стала отбивать каблуком нервный ритм моей души. Лифт приехал, распахнул свои дверцы и у меня зазвонил телефон. Но прежде чем на него ответить я вошла в лифт и нажала на кнопку первого этажа.
- Алло!
- Ирма, ты где? – услышала я голос Саши.
- В лифте еду.
- С ним ужё поговорила?
- Поговорила.
- И что он?
- Он на всю голову больной!
- Не поняла, он обрадовался? Что он тебе сказал?
- Саш, по телефону не передать нашу беседу, но одно я поняла точно. Беременна я, оказывается, от Олега!
- Это Юра тебе такое сказал?
- Да.
- Ой, дурак! А ты что ему ответила?
- Да, в общем-то, ничего.
- Молодец! - с издёвкой сказала Саша. – Ты ещё и не защитилась.
- А зачем? Мужиков тысячи бродят по улицам. А ребёнок, он один, как дар Божий. Это я раньше думала, что у ребёнка должен быть отец. Но жизнь меня научила, и за этот урок я дорого заплатила одиночеством. Так что, теперь я не нуждаюсь в мужике. Всё хорошее, что от него можно получить, уже внутри меня. На кой ляд он мне сдался!? Подумаешь, цаца! Проживу как-нибудь! Жила ж без ласки. А теперь тем более, всё у меня будет хорошо!
Не стала я дожидаться ответа подруги, отключила телефон и швырнула его в сумку. Тем более что лифт уже приехал на первый этаж.
***
Через неделю позвонила мама, попросила приехать. Федор Яковлевич получил путёвку в санаторий и должен был уехать на месяц в Кумагорку. Но перед поездкой просил приехать. Зачем именно, я не поняла, но обещала приехать на выходных.
За этот период я очень сильно изменила своё отношение к шефу. По крайней мере, внешнее отношение. Больше я не ходила, как тень. Его общество не искала, но и не избегала. Мы с ним даже общались несколько раз. Правда, у меня сложилось такое впечатление, что он нетрезв. Хотя, может быть, я и ошибаюсь? Да, нет… не ошибаюсь. Я знаю, какой он, когда пьян.
В пятницу, после работы, я уговорила Сашку составить мне компанию и прогуляться по магазинам. Я не знала, что именно хочу купить. Если покупать одежду, то тут возникало больше вопросов. И первый из них - какую брать? На беременное «потом» одежду из суеверия не искала. Если на сейчас, то нужно брать на пару размеров меньше чем мой обычный размер, поскольку моя худоба стала заметна теперь даже мне.
От чего худела, я не знала. Хотя нет, всё я знала. С уходом Юры я перестала готовить, и вообще на кухню ходила только, что бы сидя на подоконнике, мелкими глотками пить чай и смотреть в окно. Но почему-то почти всегда наполовину выпитую кружку, уже холодного чая, я ставила рядом с пепельницей, в которой ещё лежал окурок Юры и моё чаепитие прерывалось. Я ещё стояла около окна, но уже в него не смотрела. Докуренная Юрой сигарета меня магнитом притягивала. Её я не выкидывала. Пепельницу не убирала с подоконника. Она для меня даже не воняла. Глядя на неё, я думала, курение убивает, но если бы эта сигарета, была длинней, хоть на чуть-чуть, то вот на это самое «чуть-чуть», дольше была б жива моя надежда. Надежда на любовь. На счастьё.
- Ирма! Посмотри, как тебе эти брючки?
Подруга в который раз показала, что мне примерить. Я машинально приняла вешалку с брюками и пошла в примерочную. Но на примерке очередной ненужной тряпочки меня заклинило. Я задёрнула шторку и присела на пуфик. Огромное зеркало на стене отображало мою копию, которая выглядела ужасно. И у меня, глядя на эту несчастную из зазеркалья, невольно из глаз полились слёзы.
Я безусловно, была счастлива, узнав о своей беременности, но это счастье легло на выжженное поле моей души. Осознание жестокой нелепости событий моей жизни, разжигало боль в сердце, которая с уходом Юры, стала накрывать меня удушающими приступами. Чаще боль появлялась, когда я оставалась наедине с собой и невольно ослабляла плотину сдерживавшую поток слёз.