Если бы Грасида была Матушкой Катрин, она бы нашла правильные слова. Но Грасида была деревенской девушкой, из слов она знала лишь самые простые. Из мудрости у нее имелась только мудрость ее собственной мамы — Августинова мудрость, пришедшая к бедной женщине из Верхнего Прада каким-то совсем окольным путем. Если слишком больно или слишком хорошо — поплачь или спой.
— шепотом запел Антуан, со своей стороны положив ладони на черную решетку. Руки их были так близко — ни одному не приходило в голову соприкоснуться пальцами. Тайна, соединявшая их, была как раствор меж двумя камнями, камнями живыми: она соединяла — и она же, навеки укрепленная между, разъединяла, создавая из разрозненных камней — частицу дома.
— А ты знаешь, брат, что у нас в часовне есть распятие, которое сделал сам отец Доминик?[25]
Антуан кивнул. Собственные запястья в рукавах хабита. Белый велон. Пока что белый. Белое есть в мире и черное, чистота и покаяние. Черная земля, из которой вырастает любое семя. И белый-белый Господь в небесах, творец земли и всего, что на ней.
— Знаю. Но не видал… Оно же у вас в клуатре, нам туда нельзя.
2006, Prouilhe — Москва
Ненайденные примечания
Vitae Fratrum III 34, то есть чистая правда
История совершенно истинная, из изборника 13–14 вв. «Цветочки Пруйля». Эта же история рассказывается немного иначе в Vitae Fratrum гл. 6–1.
Фома Кантимпрский, De Apibus II xix 2
Vitae Fr., VI.5
Боящийся несовершен в любви
Пс. 123:7
Новый Год в 13-м чаще праздновали по Благовещению.
25
Из «Цветочков Пруйля». То есть оно действительно там было и почиталось как минимум до 17-го века.