— Неужто? — переспросил Уочмен. — А что Десси? Она тоже сгорает от того же самого?
— Да в этом-то и закавыка, — вздохнул старый Эйб.
Уочмен раскурил трубку и, глядя в лицо хозяину гостиницы, почувствовал, что старик явно не в своей тарелке.
— Все дело в том, что она говорит… что она говорит насчет своей… ну то есть невинности, — пробормотал несчастный старик.
— И что же она говорит? — резко спросил Уочмен.
— Похоже, у нее идея, будто невинность невесты просто пережиток, вот и все… Много болтает о всякой там свободе женщин и прочую ерунду. Как я понимаю, просто она девка малахольная и сама не знает, чего болтает…
— А что говорит Билл? — спросил Уочмен.
— Ему это не нравится. Он хочет взять невесту честную, как всякий добропорядочный мужчина. И он не понимает, что это за такая свобода для жены — да и для мужа тоже… Все это прямо чепуха какая-то. Я ей уже говорил это, и что для свадебной сделки такие разговорчики вовсе не нужны, а прямо наоборот. А ее послушать, так у нее наготове есть другой парень, вот как. В общем, это поганое дело, сэр, скажу я вам. Прямо говоря, сэр, так я во всем виню этого самого Легга. Билл уже собирался обустроить свои дела и осесть тут хозяином, пока не появился этот Боб Легг. А теперь у Билла все снова смешалось в голове — проклятые революционные идеи и свадьба. Да еще и мисс Десси увлеклась этой мутью. Мне Легг не нравится, прямо скажу. Никогда не нравился. Хоть он и мастер дротики бросать. Сколько я понимаю, это расчетливый парень, вот что. И он идет упорно к своей цели. Вот так, и сколько тут лясы ни точи, дело не поправишь…
Уочмен наконец направился к двери. Эйб последовал за ним. С крылечка оба непроизвольно посмотрели в сторону тоннеля.
— Вот те раз! — вскричал старик Эйб. — Легка на помине! Вон она, мисс Десси, идет, небось, в магазин…
— Ну ладно, мистер Помрой, — сказал измученный этой беседой Уочмен. — Я решил все же пойти взглянуть на картину, которую рисует мой друг.
Но Уочмен не пошел сразу на скалу, где позировал Периш. Он выждал, пока Дессима вошла в почтовое отделение, после чего направился в сторону тоннеля. В тоннеле шаги его зазвучали гулко и странно. Пройдя через тоннель, он свернул вправо, на узенькую тропинку, ведущую к ферме Кэри Эдж, где жила семья Мур.
Люк приложил ладонь козырьком к бровям и посмотрел вдаль, на скалу. Он разглядел фигуру Кьюбитта, который мотался у холста туда-сюда, и величавый силуэт Периша, восседающего на валуне. Чуть дальше Уочмен сошел с тропки и просто растянулся на траве, под прикрытием высоких густых кустов. Его лицо выражало ту степень безразличия и усталости, которая так роднит спящего человека и покойного…
Но Люк не спал. Он прислушивался. И вот наконец его уши уловили звук приближающихся шагов.
Уочмен глянул сквозь сомкнутые ресницы и увидел Дессиму Мур, которая вышла на освещенную солнцем лужайку. Девушка почти поравнялась с ним, когда он поднялся с травы.
— Ну, привет, Дессима.
— Ух ты, напугал меня, — воскликнула она негромко…
— Позволь, я упаду на колени? Буду молить о прощении?
— Не стоит беспокоиться. Извини, я кажется потревожила твой сон… До свидания… — И она зашагала по тропинке.
— Погоди минутку, Десси.
Девушка, казалось, колебалась. Уочмен взял ее за локоть.
— Не делай этого, — попросила Дессима. — Мы оба будем очень глупо выглядеть. У меня нет настроения на телячьи нежности.
— Если ты подождешь тут минутку, я буду вести себя смирно, как пожилой деревенский пастор. У меня есть к тебе совершенно серьезный разговор.
— Не верю я тебе.
— Я тебе обещаю. Это правда очень важно. Пожалуйста…
— Ну хорошо, — согласилась Десси.
Люк отпустил ее руку.
— Ну, так что же? — подстегнула его Дессима.
— Погоди, дай мне секундочку… Присядь со мной, закури сигаретку… А может быть, я тебя немного провожу?
Девушка бросила быстрый взгляд на фигуры на скале. Казалось, она чувствует себя неловко и оттого злится.
— Я думаю, мы и здесь можем завершить наш разговор, — наконец выдавила она.
— Прекрасно. Тогда присядь сюда… Если мы с тобой будем стоять тут в полный рост, нас будет разглядывать всякий, кто выезжает из Оттеркомба. А мне вовсе не хочется, чтобы меня прерывали на каждом слове… Дело в том, что у меня такой разговор… Ты, наверное, мне не поверишь… Сейчас я скажу тебе, сейчас…