— А мисс Даррах как раз собиралась завязать узелок на бинте — я-то плохо вижу, — как вдруг свет отключили, — добавил Эйб Помрой.
— Как это — отключили?
— А вот так-с! Тут, пока гроза играла и резвилась, этот, с позволения сказать, свет то гас, то разгорался… Срам один — словно при царе Горохе живем, при лучине…
— Ужасно было слышать, как он с трудом дышит, — вставил Периш. — Везде валялись битые стаканы, и голоса в темноте гудели… А зажечь масляные лампы никто не догадался… Но зато Легг сказал, что подбросит поленьев в камин, чтоб поярче разгорелся и стало светлее… Только он сделал это, как свет включился.
— Так, сэр, погодите-ка, не тараторьте, мне все это надо записать, — важно пророкотал Оутс, снова распахивая свой блокнот.
— Но… э-э… погодите… — замямлил Периш.
— Но тут свет зажегся и мы увидели Уочмена, — прервал его Билл Помрой. — Мистер Уочмен был очень нехорош. Дрыгал ногами, будто его щекотали, и дыхание у него было очень странное… Я пошел к телефону и попытался вызвать доктора, но все без толку — с проводами что-то случилось. Тогда я вышел на крылечко и стал звать вас, мистер Оутс.
Билл решительно потащил слабо упиравшуюся Дессиму к двери.
— Если я понадоблюсь, я буду у себя, — угрюмо бросил он, обернувшись к отцу. — Ну, так ты идешь, Десси?
— Со мной все в порядке, — тихо пробормотала девушка.
— А наверху, в покое, тебе станет еще лучше. Пошли.
Дессима поглядела на него, колеблясь, потом повернулась к мисс Даррах:
— Может быть, вы пойдете со мной? — спросила она.
Мисс Даррах пристально посмотрела девушке в глаза и после короткой паузы ответила:
— Ну конечно, дорогая. Сейчас нам лучше быть подальше от всего этого, знаете ли…
Мисс Даррах собрала свой подрамник с художественными принадлежностями и покатилась к двери, как большой круглый мяч в кегельбане.
Легг подошел к покойнику.
— Боже мой, неужто это могло приключиться от маленького дротика? — хрипловато пробормотал он. — Как это все странно — раньше я ни разу не промахивался… Эх ты, черт, не надо было мне пить этот коньяк!
— Где дротик? — сухо спросил Оутс, продолжая записывать.
Легг нагнулся и стал шарить по полу. Под ботинком у него хрустнуло стекло.
— Эйб, если ты не возражаешь, лучше нам сейчас не ходить по этой стороне комнаты, — заметил констебль. — Если никто не против, давайте перейдем в общий зал.
— Конечно, бога ради, почему же нет! — воскликнул Периш.
Мистер Нарк вдруг схватился за живот. Через секунду он продемонстрировал полный набор последствий неумеренных возлияний, которые тут же оказались на полу и могли бы красноречиво рассказать незнакомцу о меню этого ужина…
— Ну раз так, тем более пошли отсюда! — хладнокровно заключил Эйб Помрой.
— Так, спокойно! — сказал доктор. — Нет особых причин для спешки. Ехать в такую погоду по Оттеркомбскому тоннелю — не шутка… Да мы уже совсем близко, не надо так гнать.
— Извините, доктор, — пробормотал Кьюбитт, сбрасывая скорость и переключая передачу, — но я все думаю, что вы еще можете чем-нибудь помочь…
— Вряд ли, — мрачно заметил доктор. — Ну, вот уже и поворот. Это же надо — держать дорогу в таком раздолбанном состоянии…
Кьюбитт притормозил у самого входа в «Перышки». Доктор распахнул дверцу, прихватил свой саквояж и побежал под дождем к крыльцу.
— Вы говорили, он в отдельном зале? — крикнул на бегу доктор Шоу, толкнул дверь, и они ввалились внутрь.
Отдельный зал был пуст, а из общего доносился приглушенный гул голосов.
— Эй! — позвал доктор Шоу.
За стойкой появился Билл Помрой.
— Вот и доктор приехал! — сообщил он через плечо в большой зал.
Выполз массивный Оутс.
— Ну, что случилось, Оутс? — спросил доктор Шоу.
Оутс молча указал на диван. Доктор Шоу прокашлялся, снял плащ и шляпу, после чего присел к распростертому телу и откинул простыню.
Кьюбитт отвернулся. Доктор встал с корточек и опять покрыл тело простыней.
— Ну что ж, теперь самое время еще раз послушать, как было дело, — сказал он. — Мистер Кьюбитт в машине мне пытался что-то объяснить, но был так взволнован, что я понял не так-то много. Где остальные?
— Пройдемте сюда, доктор, — пригласил Эйб Помрой, указывая на общий зал.
Доктор Шоу не был особенно видным мужчиной, но на фоне этих подавленных людей он явно доминировал. Шоу был хорошо выбрит, слегка лысоват, носил очки, которые придавали его умным голубым глазам дополнительное выражение учености. Говорил он по-особенному, несколько медлительно, слегка выпячивая нижнюю губу. Доктор Шоу внимательнейшим образом оглядел всех присутствующих.