Внизу чей-то истерический фальцет стал визжать страшные проклятия. Харпер метнулся вниз по лестнице, за ним поспешил и Аллейн. Внизу они застали Легга, которого сдерживали с двух сторон Оутс и второй полисмен.
— В чем дело? — осведомился Харпер.
— Безобразно ведет себя, сэр! — пожаловался Оутс, пытаясь свободной рукой остановить кровь, текущую из носу… — Оскорбление и нападение на полицию при исполнении!
— Мне плевать, как вы это называете! — завизжал Легг. — Я больше не могу терпеть этого издевательства!..
— Помолчали бы, глупый вы человек, — попробовал урезонить его Оутс. — Он попытался бежать отсюда, сэр, вот в чем все дело… Заорал, завизжал, как безумный павиан, бросился к двери, выбил ее и кинулся бы наутек, если бы мы его не схватили. Но, видите, Тэйтсу он все-таки тоже успел расквасить нос…
— Я просто загнан… Загнан в угол, — драматически прошептал Легг. — Меня довели до сумасшествия, до животного ужаса… Я понимаю, ах, как я хорошо понимаю эти тюремные штучки!.. Отпустите меня! Дайте мне вдохнуть воздух свободы!
Он попытался лягнуть Оутса. Тот коротко выругался и заломил Леггу руку за спину. Легг взвыл и перестал лягаться.
— Нет, похоже, вас следует запереть, — покачал головой Харпер. — Будете вести себя прилично или надеть на вас наручники?
— Я буду сопротивляться до того самого момента, как вы меня убьете! — патетически воскликнул Легг.
— О господи, уведите подальше этого вождя, — простонал Харпер. — Проведите его в комнату наверху, вы двое…
Оутс и Тэйтс уволокли отчаянно сопротивляющегося Легга.
— Бедняжка, он совершенно не понимает, что с ним происходит, — негромко заметила мисс Даррах.
Кьюбитт прокашлялся и сказал:
— Подумайте, разве это не кажется вам ужасным? Если он невиновен, то почему вы с ним так…
— Невиновен? — вскинулся Периш. — Нет уж, мой милый, для невинного человека его поведение слишком странно! Подозрительно странно!
На сцене появился Билл Помрой.
— Почему Боба арестовали? — спросил он грозно.
— Оскорбление действием и создание помех полиции при исполнении служебного долга, — отвечал Харпер.
— Господи боже мой, но ведь вы сами довели его до этого! Нет, в этой стране не будет справедливости, прежде чем мы не выкинем на свалку истории это капиталистическое правительство! Неужели вам не хватает ума понять то состояние, в которое вы его загнали? Я готов поручиться за него! Отпустите его! Перестаньте мучить!
— Ладно вам, Билл, — отмахнулся Харпер, отворачиваясь.
— Ладно вам! Как вы легко хотите отделаться! Вам-то на все наплевать, кроме собственной карьеры, а ведь это мой товарищ! И товарищ идейный к тому же!
— Тогда я советую вам подумать, прежде чем что-нибудь говорить, — хладнокровно заметил Аллейн. — Или, может быть, вы полагаете, что Харпер должен выстроить своих полицейских в шеренгу, чтобы Леггу было удобнее разбивать им носы? В чем дело? Если уж у мистера Легга такое драчливое настроение, не лучше ли ему побыть маленько в каталажке? Так он, по крайней мере, никого случайно не укокошит… Нащупайте в своей голове мозги и постарайтесь их размять. — Аллейн повернулся к Харперу: — Побудьте здесь пару минут. Я только поднимусь, погляжу на Фокса и сразу же вернусь.
На лестничной площадке Аллейн столкнулся с Оутсом.
— Мой товарищ запер Легга в его комнате, — доложил констебль.
— Хорошо. А вы, прежде чем взяться за исполнение служебного долга, попробуйте окунуть свой нос в холодную воду и подержать его там подольше… Потом спуститесь и смените Харпера.
Оутс отправился в ванную комнату. А Аллейн тихонько прошел к спальне Фокса и приоткрыл дверь. Фокс храпел глубоко и бодро. Аллейн осторожно закрыл дверь и вернулся в бар.
Снова Аллейн увидел всю компанию курортников, собравшуюся в отдельном баре «Перышек». Детектив пробыл в Оттеркомбе чуть больше суток, но ему казалось, будто он провел в гостинице пару недель… Все подозреваемые в убийстве успели стать для следователя чуть ли не родными. Он уже насобачился с налету узнавать манеры, голос и особенности движений каждого из них. С первого взгляда он улавливал выражение лиц и их настроение. И теперь, еще до встречи с ними, Аллейн воочию представлял себе, как отстраненно посмотрит вбок Кьюбитт, как выдвинет челюсть Периш, как мисс Даррах поглядит на него с напускной невозмутимостью, как глупо покраснеет Билл Помрой, а его отец вытаращит глаза. Манера Нарка склонять голову набок, в важном осознании собственной значимости, тоже врезалась в память так, словно Аллейн познакомился с Джорджем Нарком несколько лет назад, а не позавчера… Но сейчас Аллейну они все надоели до чертиков; ему было тошно от одной мысли о следующем допросе всех этих людей. А ведь Фокса могли убить! Делать нечего, надо опрашивать этих набивших оскомину свидетелей…