Октябрина не могла сказать ничего. Она подняла сумку с пола, закинула на плечо. Октябрина не потрудилась даже отряхнуть донышко сумки, и пыль посыпалась с черной ткани на пол. Он спросил ее имя, она ответила. Его зовут Роман – он произнес имя с рычанием, улыбаясь. Октябрина хотела было спросить его полное имя, но Роман словно предвидел и предупредил, что нее любит, когда его зовут полным именем. Спросил, сколько Октябрине лет, а когда услышал заветную цифру, улыбнулся шире.
«Интересно, если бы он услышал цифру меньше, позвал бы?» – подумала Октябрина, пока доставала студенческий со дна сумки. Дольше, чем следовало: Роман начал смотреть на часы. В фойе никого нет, а это единственный раз, когда их могли бы застать вместе. Женя узнала, что Октябрину срочно отправили в место практики, подписать документы. Октябрина про себя ликовала: впервые ее пригласил на свидание (а она не сомневалась, что это именно свидание) не сверстник, у которого нет денег на попкорн в кино, а состоятельный красивый мужчина с работой и в костюме. Его нельзя упустить.
Само же свидание Октябрина помнила плохо. Роман заказал два кофе с мудреными названиями и два десерта, но сам почти ничего не ел и задавал множество вопросов, большую часть которых Октябрина не могла вспомнить после того, как вышла из кафе. После первого свидания одна летела домой с улыбкой, иногда останавливалась и смотрела на новый номер в «Контактах» в телефоне. Она чувствовала себя главной героиней, но потом в жизни все оказалось совсем не так красиво, как в фильмах.
С каждым днем Роман разворачивался как капуста, отрывал от себя листик за листиком и оставался обнаженным. Его нагота Октябрине сначала не нравилась, а потом девушка привыкла. Роман, кажется, привык к ней больше.
Он почти полгода скрывал, что женат, а следующие полгода потратил на то, чтобы уговорить Октябрину думать, будто их встречи – это в порядке вещей. Он с женой вместе только из-за имущества, им невыгодно его делить. Но между ними ничего нет. Первый год Роман с Октябриной почти не виделись: Роман уезжал из командировки в командировку, встречался с ней в отеле. Разлука напитала фантазию Октябрины, и девушка думала, что Роман на самом деле договорился с женой. Он даже утверждал, что его жена тоже ездила отдыхать с другим мужчиной. Октябрина жила с мыслями о том, что Роман на самом деле хороший мужчина. А если и не слишком хороший – то во всяком случае тот, которого она заслужила.
До того как они начали видеться часто, Октябрина и поверить не могла, что когда-то узнает Рому с обыкновенной, «человеческой» стороны, которой, как ей казалось, у него нет вовсе. Он был мужчина в самом расцвете сил. Высокий, в костюме. Белые зубы, прореженные аристократичной сединой волосы. Но оказалось, что он тоже разбрасывал вещи, храпел и даже не всегда расчесывался. Роман громко разговаривал по телефону, плевался, когда никто не видел, бросал окурки на газоны и чесал спину о стену. Он не всегда слушал, а когда слушал, не всегда слышал. Но он просто человек, Октябрина понимала. Даже если он не слушает ее, хотя бы находится рядом. Хотя бы на расстоянии звонка в те часы, когда его можно сделать безопасно. В остальное время – его можно найти хотя бы на расстоянии сообщения. Они записаны друг у друга так, что никто никогда не догадается, кто скрывается за номером.
Через несколько месяцев после начала отношений, Октябрина почему-то почувствовала, что надо уйти. Но в жизни замены Роману она не нашла. На сайтах знакомств, среди сотен мужчин, – тоже. И осталась.
Когда Октябрина уже обувалась, из кухни вышел Роман и протянул ей букет маленьких белых цветочков, похожих на коробочки хлопка.
– Она не видела его? – прошептала Октябрина и не сразу взяла букет в руки. Он мокрый, только из вазы.
– Она вернется во вторник. Любые цветы за это время завянут.
Он стоял в дверях кухни. За спиной его – белые скатерти и чашки, подобранные под цвет гарнитура. Домашние пироги и леденцы, такие, какие Роман особенно любит. Чужие руки создали этот дом, но другие руки им пользовались. Октябрина натянула на голову капюшон и открыла дверь.
– Ты точно не хочешь, чтобы я тебя подвез? – спросил Роман.
Октябрина, не оборачиваясь и не смаргивая слезы, собравшиеся в уголках глаз, сказала:
– Нет, я сама. Пока. – И через несколько секунд скрылась в темноте лестницы.
Как дошла до троллейбусной остановки, Октябрина не помнила. До нее далеко, но время пролетело быстро. Может, Октябрина бежала или вовсе перестала осознавать время. Асфальт под ногами был новый, после ночного дождя поблескивал, а мимо, по дороге, проезжали машины и поливали ее водой. День предстоял жаркий.