Сейчас об этом узле думать совсем не хотелось.
В углу мяукнула Клюква. В ночной мгле, только начинавшей рассеиваться за окном, не хватало света, чтобы осветить кошку. Октябрина улыбнулась и позвала ее на кровать. Клюква оказалась первым шагом к семье – у котенка, брошенного у чьей-то машины, тоже никого не было. Летним вечером кошечка успокоилась в рубашке Октябрины, плакала, пока незнакомка несла ее в дом через несколько дворов. Девушка надеялась, что с котенком ее не выгонят с новой (первой в жизни) съемной комнаты. Галина Георгиевна, на удивление, не была против. С интересом она разглядывала котенка, которого Октябрина пыталась отмыть от блох в тазике в ванной, и приговаривала:
– Вся в ягодках, гляди. Такие кругленькие ядрышки. Сама беленькая, а ягодки темненькие. – И улыбалась. Так «ягодное» прозвище к кошке и приклеилось. А вот почему Клюкву прозвали Клюквой, за год уже все забыли.
Очередное пробуждение Октябрины было не из сладких.
Роман названивал все утро. Сначала он позвонил перед завтраком, но быстро сбросил. Октябрина только взяла телефон в руку, как имя потухло, словно телефон сам испугался. Затем Роман звонил три раза после завтрака – Октябрина была в ванной и не слышала, зато слышала Галина Георгиевна.
– Катенька, тебе там кто-то дозвониться пытался, – сказала она из зала. Только интересная телепередача о здоровье спасла Октябрину от чужих у телефона.
Ответила на звонок Октябрина только после первого сообщения. «Ты что сдурела? Почему не отвечаешь?» – написал Роман. Октябрина не сразу поняла, что писал он. Таких фраз Роман себе не позволял. Отвечать она не хотела, но после такого сообщения испугалась и перезвонила сама. Первые пару минут Роман отчитывал, говорил ее, что совсем измучился добиваться внимания. Октябрина слушала, даже слышала, но с каждым словом чувствовала в уколы в сердце. Он отчитывал ее как ребенка, который ушел на вечеринку без спроса. А ведь они друг другу посторонние люди.
– Ладно, что-то я вспылил. – Он сказал это тихо, словно сам себе не верил, но потом продолжил уже громче. – Помнишь, я предлагал тебе на отдых вдвоем поехать? Так вот, я все нам посмотрел, нашел отличный отель, место очень красивое. Тебе понравится.
Октябрина слушала Рому почти издалека, с каждым его словом он отдалялся, пропадал, оставался в прошлом, но стоило ему замолчать, тишина оглушала Октябрину. Тишина в прошлом не бывает – она всегда только в настоящем. Ее просто так не заткнешь. Даже если начать говорить, тишину можно и не прогнать.
– Никто не узнает! Я тебе клянусь! – воскликнул Роман. Он никогда просто так голос не повышал, только в редких случаях, когда чувствовал, что слова скоро перестанут помогать, и понадобится крепкая рука.
– Что ты клянешься? Толку-то? – прошептала Октябрина и села на пуфик. Галина Георгиевна смотрела телевизор в зале, но программа стала чуть тише.
«Не проговориться бы, а то вопросы будут», – подумала Октябрина и прислонилась затылком к прохладной стене. Стены, выходившие к подъезду, никогда не нагревались, и в летнюю жару о них можно охлаждаться, когда нет на мороженого в морозилке.
– Клянусь, что никто не узнает о нас! Я все продумал. Послушай меня, не перебивай.
– Я и не собиралась тебя перебивать, – встряла Октябрина, а Роман замолчал.
Она, казалось, видела его лицо. Губы вытянулись в прямую линию, он громко выдохнул, будто подавил желание наорать на нее по телефону. Вспомнил, наверное, что так себя вести не должен.
– Я же просил не перебивать меня, – процедил он и что-то двинул по столу. Чашку или стакан – неясно. – Я возьму билеты на тебя и себя в другом городе. Ехать два часа, там турагентств много. Отдашь мне свой паспорт. Потом улетим из московского аэропорта, с пересадкой в Анталии. А там…
Октябрина уже не слушала. Почему-то в голове ее проносился другой диалог, произносимый другим голосом. Ее будто кто-то спрашивал: «Почему ты вообще связалась с ним? Ведь узнала, что он старше тебя, что женат, что, возможно, имеет женщин на стороне, и все равно осталась?» А Октябрина, казалось, отвечала в реальном времени: «Меня просто так полюбить никто не сможет. Если бы полюбить, уже бы полюбили. Значит, я достойна такого мужчины и только». Говорить это даже про себя горько. В глазах защипало, и Октябрина поспешила снова вернуться в рассказ Романа, в котором он объяснял местоположение отеля. В его словах можно забыться.