Вдруг из подъезда, у которого и стояла машина, вышел Арсений. Он держал под правой подмышкой бутылку воды, повернулся и левой рукой помахал кому-то в окна. Октябрина подняла голову, зажмурилась, приложила козырьком ладонь к бровям и увидела, что с балкона на четвертом этаже, за горшками с бархатцами, на фоне сохнувших вещей, на них – и на нее – смотрели пожилые люди. Женщина в чем-то желтом, то ли халате, то ли домашнем платье, открыла окно и громко сказала:
– Арсений, ты только не гони! Сейчас на дорогах не спокойно! У тебя вон, две женщины в машине, головой за них отвечаешь. И за Бориса!
– Мам, я помню, – отозвался Арсений и подошел к Октябрине.
Октябрина зарделась. Вот такое оно – знакомство с родителями? От этой мысли Октябрина покраснела еще больше. Родители, наверное, и не знали, кто она такая.
– Хорошей вам дороги! – сказала мама Арсения и обернулась к почти лысому мужчине позади нее. – Саш, ну ты-то сыну хоть скажи что-то!
Отец Арсения протиснулся к окну, высунулся так, что локтями залез в бархатцы («Да куда ж ты полез, я их только прополола!») и помахал сыну.
– Не лихачь, – заключил отец Арсения и отошел от окна. Мать Арсения продолжила ругаться на мужа уже в зале, их слышно даже на улице.
Арсений усмехнулся, повернулся к Октябрине и всучил ей бутылку в руки.
– Немногословный, бывший военный, – сказал Арсений и прошествовал к водительскому сидению. – Вы все положили?
Боря глядел на родителей Арсения и улыбался. Октябрина невольно подумала, что он годится в отцы Арсению. Может, даже больше воспитал его, чем отец, хотя так, с тридцати секунд знакомства сложно понять, насколько у Арсения хорошие родители.
– Если Октябрина не вытащит из кармана еще один чемодан, то мы готовы, – сказал Боря.
Арсений обернулся и ухмыльнулся так, что Боря быстро начал извиняться.
– Я ж шучу!
Арсений закивал, но странная ухмылка, словно он понимал все, что творилось в голове Бори лучше, чем сам Боря, не пропала.
– Тогда садимся? Октябрин, тебе не страшно на переднем ездить?
– Мне? На переднем?
– Боря обычно засыпает и храпит, – поспешил добавить Арсений и усмехнулся. – Полин, ты не против поехать с Борей?
– Если будет громко храпеть, я пихну его в бок локтем. – Улыбнулась Полина и села за Арсением. Боря так и занял то место, которое выбрал до того, как Октябрина пришла.
Девушке ничего не оставалось кроме как выбрать оставшееся место. Впрочем, это ее ничуть не расстроило. Ехать на ровне с Арсением было приятнее, чем позади него.
Примечания:
«Кино», «Поп-механика», «Алиса», «Аквариум» – петербургские легендарные рок-группы.
«Сайго́н» – неофициальное название «легендарного» кафе в Ленинграде при ресторане «Москва», место обитания «героев андеграунда», «непризнанной» и «гонимой» в позднесоветские годы «творческой интеллигенции», так называемых «неформалов»
Ленинградский рок-клуб или ЛенРокКлуб – советская общественная и концертная организация, созданная 7 марта 1981 года в Ленинграде и просуществовавшая до начала 1990-х годов. Ленинградский рок-клуб, располагавшийся по адресу ул. Рубинштейна, дом 13.
«TaMtAm»(также пишется как Tamtam, tam-tam или Тамтам) – бывший рок-клуб, специализировавшийся в основном на панк-роке и существовавший по 1996 год в Санкт-Петербурге. До 1994 года единственный рок-клуб западного образца.
Глава 15
Арсений ехал без навигатора, изредка только спрашивал у Бори, туда ли поворачивать. На дороге было столько указателей с названиями городов, что Октябрина быстро забыла, в какой именно населенный пункт им нужно доехать. Это то ли село, то ли деревня, но Октябрина все равно не помнила уже, чем они отличаются.
За окном мелькали зеленые, дикие или засеянные картошкой, желтые, пшеницей или овсом, и коричневые – недавно распаханные поля. Деревья собирались в группы и огибали поля лабиринтами или одиноко, по одному или два, стояли в середине поля так, словно их бросили друзья на вечеринке и они не очень знали, куда податься теперь. За окном оставались пруды, у которых Октябрина даже на большой скорости могла рассмотреть рыбачивших мужчин, и реки, многих, к сожалению, было не увидеть из-за лесов, обступивших их непроходимой крепостью. Но больше всего Октябрина удивлялась деревням. Деревянные старые домики с покосившимися заборчиками, лавочками у калиток и зарослями рапса соседствовали с огромными двухэтажными коттеджами за железными заборами, иномарками у въезда и асфальтированными дорожками к гаражам. Дома мелькали перед глазами, но даже на скорости под сто километров в час Октябрина старалась посмотреть на деревянные домики как можно дольше. Казалось, в заброшенных двориках, в дырявых тазах и прохудившейся крыше, в комнатах, в которых навсегда похороненными остались чужие жизни: фотографии, мебель, одежда, книги, игрушки, осталось что-то и от нее.