Шум за стеной – чужой смех, словно насмешка. От стены идет жар, протянуть руку и прикоснуться к мягкой палатке – выше сил. За стеной – смех ее одноклассников, когда они узнали о том, что сделал с ней Святослав. За стеной – крики ее родителей, стук колес чемодана по ступеням. За стеной – костер ее прошлой жизни, и неизвестно, что будет, когда взглянешь на него: пепелище или сырые поленья.
Шум за стеной – напоминание, ноющая метка и кровоточащая рана.
Шум за стеной…
– Ты чего лежишь? Болит чего?
Октябрина повернула голову. Арсений в белом стоял у входа с пустой жестяной кружкой. Щеки грязные, босой, лохматый. Но – улыбающийся.
– На тебе что-то лица нет.
Октябрина нашла в себе силы улыбнуться и удивилась – силы остались.
– Я просто надышалась мылом. Не привыкла видеть столько мыла в одном месте.
Арсений усмехнулся и качнул головой.
– Новый вид химического оружия прям. Лучше никому не говорить, а то начнут делать мыльные бомбы. Ты тогда полежи. Я скоро вернусь. Тебе принести чего-то сладенького? У соседей капец какая вкусная пахлава есть.
Октябрина смотрела на него и улыбалась. Кивала и – улыбалась.
– Ты так хочешь пахлавы? – спросил Арсений и нахмурился. Октябрина замерла. Арсений рассмеялся. – Тебе отдохнуть надо. Завтрашний день пролетит быстро, надо быть к нему готовой.
– Быстро? А ведь его так долго ждали.
– Увидишь. Пролетит как миг, но на всю жизнь запомнишь. Так, ладно, полежи пока, а я схожу еще за чаем. А то у нас уже какие-то помои…
Октябрина не слышала, что говорил Арсений дальше. Его голос смешался с десятками голосами за стеной.
Шум за стеной скрывал чужие песни и топот чужих ног. Шум за стеной перекликался, вопросы и ответы и тишина, в которую друг друга пытались услышать.
Шум за стеной – как треск молодого костра.
Шум за стеной был недостаточно громкий.
Шуму за стеной не хватало ее голоса.