Я сажусь за компьютер и включаю программное обеспечение, на котором зеркально отражен телефон Фионы. Я просматриваю ее историю , ее сообщения, журналы звонков—все, что я мог пропустить. В ее сообщениях ничего нет. Никаких электронных писем, ничего отрывочного в ее истории посещений. Но потом мои глаза прищуриваются на журнале вызовов.
Она звонила своему отцу— пять раз в последние несколько дней. Все это время, пока я был… озабоченный ней. Я и раньше следил за ее телефоном. Но я не был там с той ночи, когда затащил ее в постель. Когда я думаю об этом, я тоже на самом деле не так уж много следил за всем этим до этого.
Я оглядываюсь назад, и мое сердце становится тверже. Есть еще два звонка ее отцу с самого дня нападения на фабрику. И оба они были прямо перед нашим отъездом. Моя челюсть сжимается. Мои глаза впиваются в экран, прежде чем я яростно ругаюсь.
Я вылетаю из офиса. Мое настроение на обратном пути вверх по лестнице прямо противоположно тому, что было, когда я спускался. Я рычу, когда добираюсь до комнаты Фионы. Она все еще в моей комнате, наверное, ждет меня. Я знаю, что это грубое нарушение доверия. Но семя уже посеяно. Сомнения есть, нравится вам это или нет.
Я даже не уверен, что я ищу. Но я все равно смотрю. Я роюсь в ее ванной, вываливаю туалетные принадлежности и роюсь под полотенцами. Я вырываю одежду из шкафа и пустых ящиков, на моем лице ярость. Я хочу ошибиться. Я ничего не хочу найти. Но эти звонки ее отцу и люди Друччи, ожидающие нас? Это слишком большое совпадение, даже если оно болезненное.
Наконец я врываюсь обратно в спальню. Мой взгляд падает на туалетный столик, который она использовала в качестве письменного стола. Я яростно роюсь в бумагах и папках сверху, прежде чем выдергиваю ящик. Я собираюсь полностью его выбросить. Но мои глаза останавливаются на первом, что они видят, и я замираю.
– Какого хрена...
Я достаю блокнот, исписанный ее почерком, и смотрю на него. Это... улика, за неимением лучшего слова. Свидетельство. Это список вещей, которые она видела, находясь под моей крышей—все, начиная с того, что она была здесь против своей воли, и заканчивая мелкой ерундой вроде того, что мои охранники носили незаконное, полностью автоматическое оружие. Я смотрю на него, кипя от злости. Может, это и не дымящийся пистолет, но это еще одна пуля в мое сердце.
– Виктор?
Я поворачиваюсь к ней с рычанием на лице. – Что это блять такое? - шиплю я, размахивая блокнотом.
Ее лицо становится белым. – Виктор… Я...
– Ответь мне!
– Это всего лишь слова! – Она кричит в ответ. – Я была зла! –
Зла ? - рычу я. – Ты была зла , так что ты ...
– Я была зла, потому что ты похитил меня! Виктор, ты взял меня против моей воли, чтобы погасить долбаный долг Братвы! Вот и все! Полный стоп! То, что произошло с тех пор... - она краснеет и опускает глаза. – Это многое изменило, даже с тех пор, как я это написала.
– Но в конце концов, - тихо рычу я. – Ты все еще в плену. Это все? И я просто плохой парень из Братвы?
– Я не говорила, что ...
– Нет, ты это, блядь, записала! – Я киплю. Я свирепо смотрю на нее. – Ты разговаривала со своим отцом в день нападения.
Она смотрит на меня, нахмурившись. – Ты был ...
– Ты знала я прослушиваю твой телефон, Фиона.
– Да? Тогда вы видели, как он не реагирует? Как мой собственный отец—причина, по которой я вообще здесь, выполняю его долбаный долг—не перезванивает мне? - спрашивает она, ее голос напрягается.
– Я видел, что вы позвонили ему, а затем таинственным образом люди Друччи ...
– Пытался причинить мне боль! - кричит она. – Они пытались причинить мне боль, а потом ты остановил их. Ты серьезно думаешь, что это было частью какого-то гребаного генерального плана?!
Моя челюсть сжимается. – Я собираюсь спросить вас об этом очень прямо.
– Спрашивай, – огрызнулась она, свирепо глядя на меня.
– Ты сговорился со своим отцом или Джоуи Друччи, чтобы убить меня?
Она в ужасе смотрит на меня. – Ты чертовски недоверчив…
– Ответь мне! - Бум! - кричу я, в ярости шагая по комнате. Она задыхается, отступая, пока ее спина не упирается в стену.
– Ответь мне, Фиона, - шиплю я.
– Нет! – она лает в ответ. – Я этого не делала!
– Я собираюсь спросить тебя еще раз ...
– Что ты собираешься делать, Виктор, - она усмехается мне в лицо. – Пытать меня?
Я напрягаюсь. Нахальство, ее запах... Это, блядь, у меня в голове. Я хочу ее—я жажду ее, даже если я зол на нее. Но конечный результат тот же самый.
Это заставляет меня хотеть разозлить ее—заставить ее кричать для меня. Я рычу и хватаю ее, прижимая к стене.