Бледное выражение его лица говорит мне, что я права.
– Это косвенные улики, папа.
– Что ж, мы прибьем этим этого урода, - бормочет он.
– Не без показаний автора этих заметок.
Он тонко улыбается. – Как будто я этого не знаю? Милая, я знаю твой почерк. – Он делает шаг ко мне. – И я знаю, что ты выберешь семью над некоторыми... некоторыми… преступниками в любой день недели!”
Я качаю головой.
– Фиона, ради всего святого, ты собираешься стать адвокатом!
– Да, ты прав, - говорю я ровным тоном. – И к тому же чертовски хороший.
– Черт возьми, да, это так!
– Я отлично учился.
– Я знаю ...
– Отличные наставники.
– Я знаю это. Эй, я заплатил за ...
– И я обратила на все это внимание, - шиплю я. – Каждый нюанс, каждая деталь закона – Я качаю головой. – Папа, без моих показаний о том, что я имел в виду все, что написал в этих записках, у тебя нет дела. Ноль.
Его взгляд становится жестким. – И без моей щедрости, - ворчит он. – У тебя нет кредитной карты, нет дома ...
– Ты ошибаешься.
Он в замешательстве хмурится. Но потом вдруг он выглядит разъяренным.
– С ним ?! - возражает Он. – Ты не можешь быть серьезной!
– Это ты послал меня туда, - усмехаюсь я.
– Неужели он... о Мой Бог , Фиона! Милая!
– Обвинения, - говорю я тонко. – Ты их снимешь. Сейчас же.
У моего отца скрежещет челюсть. Его нос морщится, когда он смотрит на меня и вздыхает. – Я ненавижу это делать, Фиона.
– Что делать? – Но я уже знаю, каков его следующий шаг. Это та карта, которую я надеялся, что он разыграет.
– Если вы не дадите показания по делу, я назову это сговором. Я свяжу тебя прямо с этими обвинениями, дорогая. Не думай, что я этого не сделаю.
– Вот как ты это сделаешь? Правда?
– Ты не оставляешь мне выбора, милая, - он пожимает плечами. – Мне жаль, но это слишком большой шаг в моей карьере, чтобы просто позволить всему этому развалиться.
Я даю ему секунду. Потом я начинаю смеяться. – Хорошо, хорошо, думаю, мы сделаем это – Я возвращаюсь к входной двери и выглядываю наружу. – Заходи.
Я открываю дверь, и входит Зои.
Мой отец напрягается и хмурится: – Я знаю, что это такое.
– Ты?”
– ДА. Я этим не горжусь. Я бы... - он хмурится. – Я немного выпил. Но Зои, милая. – Он мило улыбается ей. – Ты взрослая женщина, и красивая. Ты должна знать, что мужчины могут немного увлечься твоей… ну, ты же знаешь, какой кокетливой ты становишься.
Я с отвращением закрываю глаза. Зои холодно смеется.
– Взрослая женщина?
– Тебе двадцать два, дорогая. Я имею в виду, что знаю, во что вы с моей дочерью здесь играете. Но этот скандал, я думаю, я переживу просто отлично. Я не женат, ты взрослый человек. Я вряд ли думаю, что избиратели стали бы ...
– И в последний раз, когда вы прислали мне отвратительные голые фотографии себя, мистер Мюррей?
Он замирает. – Я ... что ты имеешь в виду?
– Я сохранила их, - бормочет Зои – Все эти сообщения.
Он нервно оглядывает комнату. – Я ... я был пьян. – Он хмурится. – Вы знаете, у меня тогда были некоторые проблемы с алкоголем, из—за того, что моя жена умерла ...
– Не смей, блядь, - шиплю я, качая головой. – Не надо.
Мой папа нервно сглатывает. Он бросает взгляд на Зои. – Это было неправильно с моей стороны, ясно? Но ты была... – он сглатывает. – Сколько, э-э, тебе было лет?
– Она моего возраста, папа. - тихо говорю я. И это было пять лет назад. Нам было по семнадцать.
Его лицо бледнеет. – О Боже...
– Это не неудача, папа, - рычу я. – Это не та буря, которую можно пережить. Это то, что они называют убийцей карьеры. Это Энтони Вайнер, умноженный на десять. Отправка непристойных изображений и сообщений семнадцатилетней..
– Чего ты хочешь? – он выпаливает. – Деньги? Работа? Назови это, серьезно.
– Я уже говорила тебе.
Он тяжело дышит, выглядит потным и испуганным. – Фиона, я не могу просто ...
– Да, - мрачно говорю я. – Ты, черт возьми, вполне можешь.
Мы смотрим друг на друга через всю комнату. Я бы сказала, что в этот момент я знаю, что наши отношения закончились. Но я думаю, что мы пересекли этот мост некоторое время назад. И конечно, когда он заложил меня, чтобы расплатиться с долгом.
– Все обвинения снять, - тихо говорю я. - Ты даже можешь остаться в качестве окружного прокурора. Ты можешь баллотироваться в мэры, если хочешь, мне действительно насрать. Но если ты еще раз хотя бы взглянешь через забор Виктора, я сделаю и это просочится. Понял?
Мой отец молчит. Он мрачно смотрит на меня.
– Из тебя получится чертовски хороший адвокат, не так ли?