– Для этой собственности есть еще работа, для которой ты мне понадобишься. Но ты сегодня хорошо справилась, Фиона.
Я киваю, пытаясь успокоить свой пульс. –спасибо.
– Возьми следующие несколько выходных. Расслабиться. Если вам что-нибудь понадобится, спрашивайте.
Я собираюсь съязвить и спросить, что бы он сделал, если бы я попросила вернуться домой. Но я этого не делаю. Не потому, что я боюсь его или того, что он скажет. Все гораздо хуже, чем это.
Я не спрашиваю, потому что даже после менее чем одного дня в мире Виктора я не уверена, что вообще хочу вернуться в свою позолоченную клетку.
Глава 8
Виктор
Она кончает со сдавленным стоном.Ее тело выгибается дугой над кроватью, извиваясь под простынями. Она поворачивается, чтобы зарыться ртом в подушку, и я хмыкаю. Мои мышцы сжимаются, а член пульсирует. Моя сперма брызжет из распухшей головки, и я опускаюсь обратно в свое офисное кресло.
Господи, что со мной не так? Так было последние три ночи, с тех пор как она приехала сюда. Каждую ночь она готовится ко сну, и я наблюдаю за ней. Я становлюсь твердым, пока она раздевается или принимает душ. Затем она скользит в постель и хватает свой телефон. Она могла бы немного написать своей подруге Зои, солгав о том, что была в Нью-Йорке. Но она занимается исследованиями.
Обо мне.
Она читает статьи обо мне—плохие заголовки новостей и таблоиды. Она просматривает мои фотографии в Интернете. В конце концов, она выключает свет. Но потом, каждый раз, ее руки начинают блуждать. Ее стоны просачиваются через динамики моего компьютера, когда я поглаживаю себя вместе с ней.
Потом она засыпает, а я остаюсь в недоумении, какого черта я делаю.
Я знаю, что я мог бы сделать. Мы в моих владениях, где я король. Я мог бы вальсировать туда и овладеть ею прямо сейчас в этой постели. Что-то мне подсказывает, что на самом деле она бы умоляла меня об этом. Но я этого не делаю. Я воздерживался даже от того, чтобы быть рядом с ней после нашей встречи с Джоуи. Потому что Лев на самом деле прав: она что то делает со мной.
Она делает меня слабым. Она заставляет меня забыть о себе и о моих твердых правилах. Ее присутствие в моем мире сбивает меня с толку и отвлекает меня от дел, чего не должно быть.
Я размываю то, что не должно быть размытым. Она заложница, а не любовный приз. Она залог, а не девушка, которую я должен обхаживать и вожделеть. Но есть еще одна проблема. На самом деле это могло бы быть проще, если бы это был просто вопрос вожделения. Похоть легко вылечить, особенно когда у вас есть деньги. Но я не просто вожделею Фиону. Я хочу ее—всю ее. Дело не только в том, что она делает мой член твердым, а мои желания безудержными. От нее у меня замирает сердце. Она пробуждает то, что, как я убедился, дремало во мне годами.
Я качаю головой, наблюдая, как она спит под простынями. Бросив последний взгляд, я закрываю ноутбук, встаю и направляюсь к своей кровати, чтобы поспать.
Заснуть и видеть во сне неприкасаемую девушку дальше по коридору.
Я ворчу, шиплю сквозь стиснутые зубы. Мои мышцы напрягаются и напрягаются, пот стекает по груди. Я делаю выпад с еще одним свирепым рычанием. Перекладина поднимается высоко, мои бицепсы горят, прежде чем я опускаю ее обратно с лязгающим звуком.
Мое тело болит, когда я медленно делаю глубокий вдох. Я сажусь на скамейку для поднятия тяжестей, чувствуя, как эндорфины разливаются по моему телу после тренировки. Делая большой глоток из бутылки с водой и смотрю на зеркальную стену напротив меня. Я без рубашки, мои мышцы дрожат от жестокого веса. Мои глаза скользят по различным татуировкам, покрывающим мою кожу.
Некоторые из них с тех времен, когда я был молод—одинокий волк на улицах. Когда я переехал в США и начал строить империю, прошло совсем немного времени, прежде чем я, как русский, привлек внимание других людей из моей родной страны по той же работе—Братвы. Русская мафия.
Я мог бы сказать, что рассмеялся им в лицо и продолжил прокладывать свой собственный путь. Но это было бы обманом. С Братвой так не бывает. Ты хочешь поиграть в эту игру? Они и есть игра. Они из НБА. Вы не играете в мяч без их разрешения или без десятины, которую они берут. СМИ любят изображать меня королем преступного мира. Хотя это правда, что я делаю большую часть своих собственных выстрелов и звонков, но все еще есть власть Совета Брава надо мной.
Но Братва-это тоже семья. Братва взяла меня к себе, когда я был сердитым молодым горячим парнем. Они увидели потенциал в моей браваде “живи быстро, умри молодым” и помогли мне стать тем человеком, которым я являюсь сегодня. Этой империей которой я управляю — моя империя. Но мир, в котором она существует, - это мир Братвы. И у меня нет никаких сомнений по этому поводу.
Мои глаза бегают по другим татуировкам—эти насквозь Братва. Это знаки ранга—жертвы. Они отмечают мою преданность и принадлежность. В одних глазах они клеймят меня как преступника, а в других-как брата.
Я встаю, кряхтя, когда мои мышцы горят. Но это хорошая боль. Мне нравится держать свое тело в виде хорошо смазанной машины. Но я также признаю, что мое телосложение в наши дни-это роскошь. Я могу вспомнить свою прежнюю жизнь, когда я снова был на улицах своей страны. У тебя не будет таких мышц, когда ты роешься в канавах в поисках еды. Ты не наращиваешь бицепсы, когда твое повседневное существование сводится к тому, чтобы просто находить достаточно калорий, чтобы продолжать жить. Но теперь, когда у меня есть эта роскошь и эти средства, я поклялся держать себя в руках.
Я не буду мягким. Я не стану толстым и самодовольным. Эта империя, которую я построил, лежит на моих плечах. И я никогда не позволю им ослабнуть.
Я шагаю по своему роскошному дому, все еще без рубашки. Я бросаю взгляд вверх по лестнице в сторону крыла дома, где остановилась Фиона. Я рычу про себя, чувствуя, как мой член утолщается. Часть меня живет идеей подняться туда—выбить ее дверь и сорвать всю одежду, которая на ней надета, с ее мягкого тела. Моя кровь бурлит от тестостерона и эндорфинов. Это вызывает потребность пещерного человека заявить, что эта девушка принадлежит мне.
Моя челюсть сжимается, когда я внезапно начинаю действовать. Я несусь вверх по лестнице и по коридору. Моя кровь кипит в моих венах, как топливо. Мой член вздымается все сильнее, когда я приближаюсь к ее двери. Я не стучу. В конце концов, это мой собственный дом. Я широко распахиваю дверь и врываюсь внутрь.
Но ее комната пуста. Ее нет ни в ванной, ни в спальне, ни в ее маленькой гостиной. Ее тут нет.
Я ругаю себя, немного сдуваясь. У меня не было никакого плана, когда я поднимался сюда. Но о чем я думал, что собирался делать? Прижать ее к кровати и взять силой? Я хмурюсь, качая головой. Нет, когда я заберу Фиону—а я заберу ее—это будет тогда, когда она будет умолять меня об этом. Я уложу ее в свою постель, когда она будет хныкать о большем. Не как дикий маньяк, навязывающийся ей.
У меня кислое настроение, но моя похоть все еще колотится внутри, когда я спускаюсь вниз. Я направляюсь в заднюю часть дома, чтобы поплавать после тренировки в своем бассейне. Я все еще бормочу себе под нос, когда врываюсь на задний двор, скидываю туфли и ныряю.