Я слышу звук набираемого номера телефона, затем мужское ворчание и несколько слов по-русски. Мужчина замолкает, и я снова начинаю колотить.
– Эй! Открой эту дверь!
Мужчина снова говорит по-русски. Но на этот раз я тоже слышу женский голос. Замок со щелчком открывается. Я отступаю назад, когда дверь распахивается, удивленно моргая, когда входит Нина.
– Да? - раздраженно говорит она.
– Что?
– Да, что вам нужно?
Я хмурюсь. –Мне нужно, чтобы меня не запирали в моих комнатах. Я собиралась пойти прогуляться.
Она бесстрастно смотрит на меня. –Что тебе нужно? Я распоряжусь, чтобы это отправили наверх ...
– Мне не нужно, чтобы мне что-то доставляли. Я не принцесса, запертая в долбаной башне.
Она ухмыляется. Но я просто смотрю в ответ.
– Я хочу пойти прогуляться.
– Разве твои покои недостаточно велики для тебя? - саркастически спрашивает она.
– Думаю, нет, - огрызаюсь я в ответ.
Нина вздыхает. –Ну, мне очень жаль, но тебе придется остаться в своей комнате.
– Кто сказал?!
Она пожимает плечами –Так говорит господин Комаров. Пока его не будет, вы должны оставаться в своих покоях.
Я изумленно смотрю на нее. –Это безумие!
Она снова пожимает плечами. –Господин Комаров был совершенно конкретен в своих инструкциях.
– Я что, заключенный? - выпаливаю я.
Нина улыбается. –Мисс Мюррей, что могло бы создать у вас впечатление, что вы не были здесь заключенным? – Я яростно смотрю на нее. Но она не выглядит заинтересованной. –Ну, если вам действительно нужно что-то спросить , просто дай знать своему охраннику через дверь.
Она резко поворачивается на каблуках, чтобы выйти.
– Ты же знаешь, что это не моя чертова вина, если мое пребывание здесь помешает твоей маленькой влюбленности в твоего босса, - я плюю ей в спину. Нина замирает. –Я точно не напрашивалась чтобы приехать сюда, ты же знаешь.
Медленно она поворачивается, чтобы посмотреть на меня с удивлением. –Моей что?
– Твоя влюбленность, или что там у тебя за чертова история с Виктором. Мне все равно, Нина. Я ничему не пытаюсь помешать, хорошо?
– Мисс Мюррей ...
– Ты очень явно ненавидишь меня за то, что я была близка с ним или вмешалась в любую историю, которая у вас с ним была. Но если бы ты могла перестать так относиться к чему-то, в чем у меня, блядь, нет выбора, я был бы тебе очень признателен, поняла?!
Она смотрит на меня, ее улыбка становится шире. Медленно она начинает тихо смеяться. Мой гнев вспыхивает, когда я пристально смотрю на нее.
– О, тебе это кажется забавным?
– Да, - она улыбается, тихо посмеиваясь. –Меня забавляет, как мало ты понимаешь в том, что происходит. Теперь, если больше ничего не нужно, мне стоит вернуться к моей жалкой, измученной маленькой” влюбленности "в моего босса. – Она закатывает глаза, качая головой. –Я еще не закончил писать "миссис Нина Комарова" в своих школьных учебниках, вы знаете.
Она саркастически усмехается, поворачивается на каблуках и уходит. Дверь закрывается и запирается за ней, и мой гнев пульсирует. Я яростно шиплю и, развернувшись, топаю через свою комнату. Я сердито сажусь за туалетный столик, который раньше использовала в качестве письменного стола. Я беру блокнот и ручку и начинаю писать.
Я действительно не знаю, что я делаю. Но я начинаю подробно описывать все, что я видел в доме Виктора, и то, что я подслушала с тех пор, как он меня похитил. Это не так уж много, но мне кажется, что я делаю что-то . Может быть, мне кажется, что я получаю страховку или что-то в этом роде.
Я перечисляю оружие, которое видела у него дома и которое, я уверен, незаконно. Я подробно рассказываю о своем собственном пленении и о том, как мне не разрешают выходить из своей комнаты под охраной. Я пишу о сделке Виктора с землей с известным преступником, оба они работают через теневые подставные компании. Я даже подробно описываю, как Виктор использовал меня—пленника, а не настоящего адвоката,—чтобы обмануть Джоуи Друччи в их соглашении.
Я знаю, что Виктор сказал мне для чего предназначена недвижимость. И он даже был довольно убедителен в этом. Но чем больше я об этом думаю, тем больше понимаю, насколько это чушь собачья. Этот человек ни за что не откроет чертов дом для потерянных детей или что-то в этом роде на этой территории. Это просто не сходится. Не огромное состояние которое потребовалось бы, чтобы открыть что-то, что наверняка потеряет, а не заработает деньги. И мысль о том, что такой безжалостно порочный человек, как Виктор Комаров, строит что-то столь бескорыстно отдающее, тоже не укладывается в голове.
Я возвращаюсь к оформлению документов на землю и находящуюся на ней заброшенную фабрику. Я смотрю на близлежащие маршруты грузовых перевозок, а также на его доступ к аэропорту и озерным портам. У меня нет доказательств, но у меня достаточно деловых документов и прошлых обвинений против Виктора, чтобы собрать некоторые идеи. Под тем, что я уже написал, я перечисляю свои мысли о том, для чего он, скорее всего, использует собственность—торговля оружием, возможно, центр распространения наркотиков.
Закончив, я откидываюсь на спинку стула и пристально смотрю на то, что написал. Я все еще злюсь, но мне приятно все это высказать. Это как инстатерапия. Как бы хорошо он ни чувствовался раньше, и как бы сильно он ни вызывал у меня желание броситься на него, он все еще тот, кто он есть. Возможно, он заставил меня почувствовать то, чего я никогда не чувствовала раньше, даже сама с собой. Но он все равно монстр. Он все еще безжалостный, главарь Братвы.
В итоге я запихиваю написанные бумаги в ящик туалетного столика. Я подхожу к кровати и падаю на нее. Я все еще чувствую себя взбешенным и сбитым с толку. Поэтому я беру свой телефон и звоню Зои. Я чертовски хорошо знаю, что кто—то—может быть, даже сама Нина-подслушивает мой разговор. Но мне все равно. Мне просто нужно с кем-то поговорить, кто не является частью моего заключения.
– Эй, девочка!
Я улыбаюсь. – И тебе, привет.
– Так что, реально, ты когда-нибудь вернешься из Нью-Йорка? Или ты просто собираешься остаться там теперь, когда ты крупный адвокат.
Я закатываю глаза. –Я не адвокат, Зои. Мне все еще нужно получить лицензию.
– Ну, достаточно того, что крупные фирмы хотят угостить тебя вином и пообедать с твоей шикарной задницей, - поддразнивает она.
Я улыбаюсь, но все равно чувствую себя дерьмово из-за того, что солгала своему другу. Зои, кажется, тоже это чувствует.
– Что происходит, Фиона? Ты, кажется, не в себе.
Я пожимаю плечами. –Я не знаю...
– Давай, выкладывай. Предложение о работе все еще в силе?
– Все в порядке, да, - бормочу я. –Это просто… Я не знаю.
– Может быть, ты просто скучаешь по дому? - отваживается она.
– Может быть…–Я пожимаю плечами про себя. –Я не знаю, Зои. Да, может быть, так оно и есть.
– Как дела в офисе?
Я угрюмо оглядываю свою каюту.
– Ограничение.
– Потенциальные коллеги?
Я думаю о снисходительных насмешках Нины. –Мелочная.
Зои вздыхает. –Черт, прости меня. А как насчет твоего босса, кстати?
– О Боже, властный, напористый, доминирующий придурок. – Мне плевать, что меня, вероятно, слушают собственные люди Виктора. Хорошо. Они могут сказать ему в точности то, что я думаю.