Альфред уставился на нее, ожидая испуга.
Почему ты так смотришь? Тебе не страшно? Ты все еще в меня веришь, а пора прекратить. На что ты рассчитываешь? Что я буду убивать ради тебя? Калечить людей? Мне осталось полгода, и я не собираюсь тратить свое время на тебя. Я думал о тех твоих словах про других ребят, которых ты бросила. Я ни к чему не пришел. Ты говорила, что осознала все с Джимом, но продолжаешь это… Смотря на тебя, я понимаю ценность остальных. У них, возможно, есть проблемы, но ты хуже в сотню раз. Я сам выбираю свою правду. (Прикрывает голубой глаз.) Не нужно смотреть на вещи под разными углами, нужно смотреть в самую глубь и она либо черная, либо белая. А может, у тебя просто нет оправданий, боже, а могут ли они быть? Ха! Мне не нужны цвета, чтобы смотреть на вещи четко. Теперь я вижу все так, как нужно видеть. Человек, который знает, что творит зло и продолжает его творить – ужасен, в отличие от неведающих. Такие люди никого не стоят. С такими людьми нельзя жить, нужно держаться от них подальше. Те, кто не ведает, что творит еще может быть спасен. Ради их спасения можно жить, чтобы они не стали такими как ты. Тебе уже никто не может помочь. (Пауза.) Ты холодная, а ведь я держу тебя прямо за шею и хорошенько ее сжимаю… Глупая кукла. Пожалуйста, не говори со мной больше об этом. Я сам найду дорогу, не утруждайся. (Отпускает, уходит.)
Джессика успевает только откашляться ему в ответ. По дороге до лагеря Альфред выкидывает нож в кусты.
(Думает.) Я ужасен. Боже, как же меня не покарали. Моя кожа должна стать пеплом, а я все еще здесь. Я хожу, Я дышу, Я живу. Почему же? (Тянется рукой до еле заметных звезд.) Где ты? Где ответы? Мое время на исходе и я не знаю, что мне с этим делать. Хочется верить, что я поступаю правильно и рассуждаю также, но все это новое ведет меня туда, где я боюсь остаться. То место без ответов не должно быть для меня. Я стараюсь, Боже, как же я стараюсь попасть к тебе. Ты любишь меня, как и всех, я знаю, как же я хочу беседы с тобой. Знаю, что ты смотришь на нас с небес и думаешь: “Кого спасти?”. Я просто жду простого объяснения всей трагедии. Иначе, какой смысл? Жизнь не может быть простым украшением, где глубина? Я нигде не могу ее найти, так скажи мне, укажи, просто направь меня… (Глядит по сторонам.) Да почему ты игнорируешь меня!? Даже ты про меня забыл? Я тот мальчишка, кому ты устроил то еще испытание. Оно на веру? Проверяешь мою настойчивость? Да я стою на ногах с большим трудом, у меня нет стольких сил. Я в себя перестаю верить, но вера в тебя еще крепка. Не будь того, что было, кем бы я стал? Героем? А для кого? Негодяем? А зачем? (Пауза.) Все могло быть хуже, Да? А куда хуже? Почему он не сказал мне про простой риск? Когда тебя ждет такое, то какая боль может являться оправданием? После любого твоего поступка, может произойти что-то хорошее и что-то плохое, но почему кости всегда выдают маленькое число? Мы рождены, чтобы упасть, но после этого мы встаем и идем дальше, мы превосходим твои ожидания, этого ты хочешь? Хочешь, чтобы мы могли тебя удивить? Да, да! Это оно, то, что я так долго искал!
Альфред воспрянул духом.
VI
Палатка Вожатого.
Альфред, Вожатый, Джим.
Вожатый (Держится за голову). Ох, подай воды, Джимми.
Джим (Подает воду). Хороший вожатый – отличный я бы сказал.
Вожатый. Ой, не надо мне тут про это. Я сам отвечаю за все, что творю. (Пауза.) Зато вы развеялись и я отдохнул.
Джим. Я даже не знаю где Бобби с Мартином, я их только утром видел.
Вожатый. Вот и иди за ними.
Джим. А ты?
Вожатый. Я не в том состоянии, голова раскалывается.
Альфред. А зачем вы пили? Вожатому разве можно пить?
Вожатый (Испугавшись). Боже! Да тебе бы ниндзя стать. Сколько ты там стоишь?
Альфред. Немного, наверное, пару минут.
Вожатый (Бьет по уху, Джиму). А ты как его не заметил?
Джим. Ай! Ну, прости, был занят одним взрослым, которому то встать помочь надо, то воду подать.
Вожатый. Ладно, иди уже, ищи ребят.
Джим. Погоди, я же еще с Альфредом не пообщался.
Вожатый. Потом! Все сделаешь потом.
Джим. Ты такой злой с похмелья. (Пауза.) Пока, Альфред. (Ушел.)