— Кровь быстро остановится.
— В ране осколок, — строго сказал Бен. — Сиди смирно.
Сосредоточенно сдвинув брови и плотно сжав губы, он ощупал рану и стал осторожно извлекать осколок из пальца. При нажатии Сьюзен невольно вздрогнула от боли, и Бен поднял на нее глаза. Они потемнели и казались бездонными.
— Я не хотел причинить тебе боль.
— Это не вы. Я сама ее себе причинила.
— Глупости. Ну ничего, сейчас тебе станет легче…
Вот так. «Станет легче». Словно он наделен силой, способной исцелять любые раны, а заодно восстанавливать душевное равновесие. Не молодой муж, а какое-то чудо-юдо из волшебной сказки. Впрочем, было бы просто прекрасно, если бы стало «легче». На глаза Сьюзен снова навернулись слезы, и она закусила нижнюю губу, чтобы не дать им пролиться. В ней вдруг пробудилось почти забытое в последнее время желание снова стать полноценным человеком, обрести себя. Это ощущение потрясло ее до основания.
Бен, между тем, извлек осколок и бросил его на скатерть.
— Ну вот, теперь все, — объявил он, стирая с пальца уже подсыхающую кровь и обматывая руку салфеткой.
Сьюзен затаила дыхание, когда он бережно подоткнул концы полотна под повязку. От его прикосновения по ее телу разливалось странное тепло, и она совсем размякла. С Беном она чувствовала себя… в безопасности. Какая нелепая несправедливость!
— Твой дядя говорил, что тебе нельзя доверять, — заметил Бен. Выражение его лица было непроницаемым. — Но я не знал, что это касается хрусталя.
Его губы слегка дернулись, брови изогнулись, но за ироничным тоном угадывалась искренняя озабоченность. Сьюзен тут же одернула себя: нельзя расслабляться, ты для него лишь очень дорогое приобретение.
В горле у нее застрял комок. Не в силах вымолвить ни слова, Сьюзен молча следила за руками Бена. Они были крепкими и загорелыми, пальцы — длинными, ухоженными, а прикосновения легкими, как перышко, и одновременно твердыми и уверенными. Ему бы быть плотником. Или хирургом.
По закону он ее муж. Муж. По спине Сьюзен пробежал холодок, но он был вызван не страхом, а… предвкушением чего-то. Воображение сыграло с ней злую шутку. Сьюзен нервно взглянула на Бена. Ее сердце ушло в пятки, она чувствовала себя затравленной мышкой, а вовсе не одной из самых завидных невест в их кругу. Впрочем, деньги не могли принести ни счастья, ни уверенности в себе. Ей ли этого не знать!
— Дядя Джамал сказал, что мне нельзя доверять?
— Угу.
Щеки Сьюзен залила краска стыда. Что еще, интересно, наговорил Бену Джамал? Сьюзен знала, что дядюшка о ней невысокого мнения, но как далеко он мог зайти?
— Не надо, — приглушенно сказал Бен, легко касаясь пальцем ее разгоряченной щеки.
Тело Сьюзен внезапно пронзила сладкая боль, и она невольно прижала забинтованную руку к животу. Все ее чувства обострились стократно, она явственно ощутила свежий запах моря, тепло южного вечера, легкое покачивание яхты на волнах.
— Что не надо?
— Думать. — В уголках рта Бена обозначились складки, а вокруг глаз разбежались мелкие лучики морщинок. — Ты снова мучаешь себя.
— Лучше себя, чем вас. — Сьюзен постаралась улыбнуться как можно более беспечно. Она ведь и прежде боролась с демонами и побеждала. Победит и теперь. И сделает это без помощи Бена, без его вмешательства, что бы он там ни предлагал.
— Последняя маленькая проверка, — объявил Бен и, взяв ее руку, слегка отогнул край повязки и внимательно оглядел порез, словно это была невесть какая рана. — Похоже, накладывать швы не понадобится.
— Спасибо, доктор.
— Рад стараться.
Сьюзен показалось, что он сейчас рассмеется и скажет что-нибудь небрежное. Однако Бен снова впился в нее пристальным взглядом, серьезным и сосредоточенным. Его высокий лоб прорезали морщины, и Сьюзен могла поклясться, что он видит ее насквозь — со всеми страхами и тайнами. Кровь отхлынула от ее лица. Этот пристальный взгляд выводил ее из душевного равновесия. Что он видит, сверля ее взглядом? И как много он о ней знает? Сьюзен с трудом подавила очередной приступ паники.
— Честное слово. Бен, из-за этой царапины я не рассыплюсь, — сделала она попытку отшутиться, но Бен даже не улыбнулся.
— Ты в первый раз назвала меня по имени, — негромко произнес он.
Чего он добивается? Пытается смягчить ее окаменевшее сердце, прорваться сквозь защитные барьеры, которыми она себя окружила? Ну нет, этого она ему не позволит, не даст сокрушить крепостную стену, которую воздвигла вокруг себя. За эту стену заглянуть никому не дозволено. Никому, никогда и ни за что. Чем раньше они сойдут на берег, тем лучше. Там ей наверняка представится возможность побега. Сьюзен отодвинула стул и неуверенно поднялась.