При его прикосновении Сьюзен вздрогнула и отшатнулась.
— Не могу поверить, что ты устроил за мной слежку!
— А как иначе я мог оберегать свое вложение капитала?
Мягкость в его голосе обманчиво контрастировала с суровым выражением лица. Его глаза сказали ей все: Бен считает ее предательницей. Сунув руку в карман, он извлек оттуда браслет с сапфирами и бриллиантами.
— Вот, можешь снова надеть его.
Сьюзен уставилась на любимое украшение. Теперь оно было лишь напоминанием о власти, которую имел над ней Бен.
— Нет.
— Надевай. Или это сделаю я. — И, не дожидаясь ответа, он схватил ее за руку и нацепил на тонкое запястье злополучный браслет. Изящная вещичка совсем не вязалась с ее будничным нарядом и оттягивала руку будто тяжелым грузом. Этим браслетом Бен пристегнул ее к себе, как наручниками, снова взяв ее жизнь под свой контроль. — Не вздумай его снимать, — ледяным тоном заявил он. — И не вздумай сделать еще одну попытку сбежать от меня.
— Я не желаю, чтобы со мной обращались, как с неодушевленным предметом!
— А ты вовсе не неодушевленный предмет. Ты моя жена. — Он приподнял ее голову за подбородок и пристально вгляделся в испуганное лицо. — Однажды я просчитался, но больше этой ошибки не повторю. Пришло время мне предъявить свои супружеские права, а тебе — вести себя, как примерная жена.
Тут Сьюзен поняла, что он ее сейчас поцелует. Бежать было некуда. Его рот свирепо прижался к ее губам, раскрыл их, язык дерзко проник в глубины ее рта и стал терзать его почти с презрением. И тем не менее, невзирая на его нарочитую грубость, все тело Сьюзен откликнулось на поцелуй. Вопреки всему она хотела его. Бен поднял темноволосую голову, заглянул в затуманенные глаза девушки, и на его губах появилась насмешливая улыбка.
— Я начинаю понимать, почему дядя счел необходимым держать тебя взаперти. Ты та еще штучка. Настоящая развратница.
Щеки Сьюзен пылали. Она сделала попытку отстраниться от Бена, но его руки еще крепче сжали ее талию, а пальцы так и впились в кожу. И снова его губы накрыли ее рот, язык заскользил по чувствительным точкам внутри — за щеками, под языком, на нёбе. Сьюзен невольно прильнула к нему и ухватилась за его руки, ибо ноги отказывались держать ее. Охваченная желанием, она уже ничего не соображала и лишь шире открыла рот навстречу его прикосновениям. Бен начал стягивать с нее джинсы, но внезапно его рука замерла.
— Останови меня, останови, пока не поздно… — хрипло прошептал он, однако Сьюзен была не в силах произнести ни слова.
Со стоном Бен стянул с нее джинсы и трусики и бросил их на пол. Сьюзен ощутила, как с силой прижались к ней его бедра, и от жара его возбуждения ее тело занялось ответным жаром. Бен поспешно расстегнул молнию на брюках и сбросил их, одновременно скользнув ладонью между ее бедер. К величайшему стыду Сьюзен, он сразу почувствовал ее готовность, ощутил выступившую там предательскую влагу. Раздвинув коленом ее ноги и приподняв ягодицы, Бен резко вошел в нее.
Сьюзен вскрикнула при этом толчке и крепко обхватила его спину лодыжками, захваченная невиданной силой ощущений. Казалось, он заполнил ее целиком, слился с ней воедино. Бен слегка отодвинулся, медленно вышел из нее, затем, чуть коснувшись губами ее щеки, снова вошел в нее, и из-под плотно сжатых век Сьюзен словно искры посыпались.
Бен занимался с ней любовью молча, он лишь методично двигался, постепенно наращивая темп. Он казался ей таким большим и тяжелым, но при этом кожа его была гладкой и теплой, а бедра под ее руками крепкими и узкими. Потом она ощутила, как Бен напрягся, с губ его сорвался тихий стон, и он рванулся вперед, еще глубже. Сьюзен показалось, что ее вырвали из тьмы и подбросили в небеса. Она купалась в волнах страсти.
Время остановилось, во всем мире сейчас существовали только он и она. И еще целое созвездие искр, золотых и серебряных. Никогда в жизни еще Сьюзен не испытывала оргазма. Такое с ней случилось в первый раз…
— Прости меня, — хрипло прошептал Бен, отрываясь от Сьюзен. Его кожа была влажной, темные волосы растрепались. Он резко провел рукой по лицу и поднялся.
Вот и все. Для него это было совсем не то, как для нее. Ничего прекрасного. Просто физиологический акт, очень приятный, но — не более того.
Сьюзен медленно села, только сейчас сообразив, что на них по-прежнему надеты рубашки. Слава Богу, у нее только что закончились месячные и она была еще не готова к зачатию. Ибо зачать от него ребенка она не могла и не хотела.
Бен молча натянул белье и брюки.
— Я сделал тебе больно? — резко спросил он неожиданно низким, почти грубым голосом.