— Наверное, в то время ты бы мне понравился.
Темноволосая голова Бена приподнялась, он взглянул на жену из-под нахмуренных бровей. На его щеках ходили желваки, и Сьюзен показалось, что он смотрит куда-то сквозь нее — в свое прошлое.
— Может быть, — произнес он наконец, и голос его прозвучал как-то сдавленно. — Может быть.
Сьюзен поднялась со стула, движимая порывом подойти к нему, но на полпути спохватилась. Она ведь ему не нужна. Во всяком случае, в качестве друга и утешительницы. Раздираемая противоречивыми чувствами, она принялась собирать тарелки, нервозно нагромождая их друг на друга.
— И вот еще что, — прервал ее порывистые движения голос Бена. — Я бы не стал об этом говорить, но, зная свою мать, я уверен: она непременно тебе это расскажет. — Сьюзен обернулась и посмотрела на Бена через плечо, ожидая, что последует дальше. Бен улыбнулся, однако глаза его смотрели очень серьезно. — В нынешнем году, до того как жениться на тебе, я был помолвлен.
Прижав к груди стопку тарелок, Сьюзен пыталась осознать смысл его слов.
— Помолвлен? С кем?
— С одной из наших местных девушек.
— Из такой же семьи, как твоя?
— Да. Эту помолвку устроили наши матери. Обе семьи были в восторге и подняли по этому поводу изрядный шум.
— Могу себе представить. — Уж это-то вообразить Сьюзен могла действительно без труда. Бен Асади, крупный бизнесмен иранского происхождения, женится на девушке-иранке, тоже местной уроженке. Идеальный брак. Всем на радость. Даже боги смотрели бы на него с улыбкой. — Ты ее любил? — шепотом спросила Сьюзен, злясь на себя за нежданную боль, защемившую сердце. Ей-то с чего переживать? Какая ей разница?
— Мне нравился ее кроткий нрав и скромность.
— И она хотела иметь много детей.
— Она мечтала о большой семье.
Ревность острым жалом впилась в сердце Сьюзен. Какое это, наверное, счастье — быть женщиной, любимой Беном! Нет, она не может закончить разговор и вот так все это оставить. Ей просто необходимо узнать побольше.
— Что же произошло? Несчастный случай?
— Нет. — Брови Бена сошлись над переносицей, лицо помрачнело. — Я порвал с ней пару месяцев назад, когда понял, что она не та женщина, которая мне нужна.
Сьюзен затопила волна облегчения.
— И почему же ты передумал?
— Из-за твоего дяди.
Сьюзен так и не поняла, бросила она тарелки или они выпали из ее рук. Как бы то ни было, тарелки с грохотом разлетелись по ковру: вилки и ножи протестующе зазвенели. К счастью, ничего не разбилось, как в тумане отметила про себя Сьюзен.
Она сделала попытку собрать посуду, но пальцы отказывались повиноваться. Сьюзен словно воочию видела дядю, выводившего на бумаге цифры, обещавшие Бену деньги, акции, недвижимость…
Судорожно ловя ртом воздух, полуослепшая от жгучих слез, Сьюзен тупо шарила по полу, ничего не видя и ничего не слыша. Вот так и был устроен ее брак. Брак ради денег и ради мести. Какая уж тут любовь!
Бен отбросил стул. Подойдя к Сьюзен, он взял ее за руку, но та отшатнулась и вырвала руку: прикосновение Бена огнем обожгло ее.
— Не надо, — хрипло произнес он, снова беря ее за руку.
Открыв глаза, она посмотрела на него, не сознавая, что по ее лицу текут слезы. Лицо Бена внезапно потемнело.
— Что «не надо»? — прошептала Сьюзен.
— Не надо ничего говорить. Не надо ничего хотеть. У нас есть все, что нам нужно.
— Разве? А по-моему, у нас ничего нет.
— Неправда. Наш брак ничем не хуже любого брака по расчету.
— Но я так жить не могу!
— Извини, но у тебя нет выбора.
— Вот как?
— Именно так, У тебя больше нет выбора, потому что ты моя жена.
Глава девятая
Бен еще и шагу не сделал, но Сьюзен уже знала: сейчас он прикоснется к ней, возьмет в объятия и снова устроит в ее душе неописуемый хаос. Она и мечтала о его объятиях, и страшилась их, боясь, что окончательно утратит над собой контроль.
Ее попытка увернуться оказалась неудачной, Бен был проворнее. Схватив жену за руки, он притянул ее к себе.
— Бедная, бедная Сьюзен. Сколько лет никто тебя не любил и не желал! — Он крепко прижал Сьюзен к себе, заставив женщину явственно ощутить его возбуждение. — Зато я тебя хочу, причем больше, чем хотел кого-либо или что-либо на свете.
— Ты хочешь одного — проучить моего дядю…
— Да плевать мне на него! Я хочу тебя. — Бен поцеловал ее в шею. Его губы рождали мучительно сладостные чувства, по спине Сьюзен побежали мурашки. Все ее нервные окончания ожили и затрепетали. Господи, в кого и во что он меня превратил!
Одурманенная теплом его тела, страстным желанием чувствовать, стать его частью, снова испытать ту страсть, что уже познала в его объятиях, она смогла лишь беспомощно упереться ладонями в грудь Бена.