Сьюзен не могла говорить. Паника боролась в ее душе с внезапно вспыхнувшей надеждой, но она не смела вспомнить правду. Джимми умер, он был мертв, ее мальчик, и виновата в этом была она.
— Джимми остался дома под присмотром Фрэнка. Когда он утонул, тебя не было дома. Ты ушла фотографировать…
Сьюзен сделала было попытку подняться, но Бен, обхватив ее талию, заставил опуститься к себе на колени и крепко прижал к своей груди.
— Ты любила своего малыша, родная моя, и не виновата в его смерти.
— Я должна была быть дома, тогда он бы не утонул. Я бы не шевельнулась, не моргнула, не отошла от него ни на секунду, ни за что на свете!
— Знаю. Я знаю, какой ты была замечательной матерью. Об этом мне рассказали твои друзья и твои соседи. Даже в полиции мне сказали то же самое. Поэтому-то для тебя его смерть не только стала трагедией, но и вызвала нервно-психический срыв. — Бен погладил ее по голове. — А Фрэнк сильно пил. Напился и в тот день. Он мне сам сказал, что потерял тогда счет времени.
— Да, он пил слишком много, — прошептала Сьюзен, вновь сжимаясь от новой волны нахлынувшей боли. — Он не был счастлив, ему было плохо с нами.
Она с горечью вспомнила, как вел себя ее муж, особенно в последние месяцы. Совершенно не созданный для того, чтобы быть мужем и отцом, он тяготился ребенком и семейной жизнью и явно жалел о том, что связал себя узами брака. К этому примешивалась и изрядная доля злости. Он-то рассчитывал, что будет купаться в роскоши, но, хотя отец Сьюзен и оказывал им материальную поддержку, она казалась Фрэнку слишком скромной.
— А ты была с ним счастлива?
У Сьюзен сжалось сердце.
— У меня был мой ребенок, — в горле у нее застрял комок, и она сделала отчаянную попытку его сглотнуть. Удалось это не сразу. — Теперь ты понимаешь, почему я не могу иметь детей. И твоя мать права. Наш брак обречен на неудачу. Верни дяде его деньги и подыщи себе настоящую жену.
— Ты и есть моя настоящая жена. Самая что ни на есть настоящая.
— Но мое приданое…
— Не было никакого приданого. Твой дядя разорился и вместе со своим состоянием потерял и наследство твоих родителей.
— Разорился?!
— Я оплатил его долги, отделался от кредиторов и купил ему небольшую виллу в Швейцарии.
— Боже мой! Бедная тетя! Что же с ней теперь будет?
— Не переживай. Дом этот они собираются сдавать, а сами переедут к старшему сыну в Канаду. Твоя тетя давно мечтает жить поближе к детям и внукам.
Сьюзен смотрела на него во все глаза. Казалось, до нее только сейчас дошел смысл его слов.
— Стало быть, никакого состояния у меня нет? Вообще ничего?
— Только я, — улыбнулся Бен. — Прости меня, Сусан-джан. Я все время ломал голову, как сообщить тебе об этом, но так ничего и не придумал.
Сьюзен внезапно ощутила прилив радости. Деньги эти никогда ей не были по-настоящему нужны, она даже не знала, как ими распорядиться.
— Полагаю, деньги дядя тебе все равно не вернет, даже если мы разойдемся, — с сомнением сказала она.
— Да зачем они мне? К тому же мы вовсе не собираемся расходиться. Я, во всяком случае, никому тебя не отдам. Я ждал тебя десять лет. Ведь я впервые увидел тебя на совещании промышленников в Париже. Мы все собрались в кабинете у твоего отца, а ты ворвалась прямо на это сборище.
— Так ты там был? — удивилась Сьюзен.
— Да. И меня просто потрясла твоя юная женственность. Ты была такой легкой, воздушной, такой беззаботной. И я поклялся себе, что в один прекрасный день ты станешь моей. Узнав, что ты живешь у Джамала, я понял, что это и есть мой реальный шанс получить тебя. Да, я заключил с ним сделку, но не ради денег, а ради нас с тобой. Я твердо знал, что смогу сделать тебя счастливой. Хотя у меня было большое желание придушить Джамала, когда я увидел, во что ты превратилась за годы жизни в его доме. Я ведь не знал о твоей трагедии. Увидев тебя в день нашей свадьбы, я просто испугался. Ты стала совсем прозрачной, казалось, еще чуть-чуть — и ты растаешь в воздухе. И я вновь поклялся — на этот раз, что сделаю все возможное и невозможное, чтобы вернуть тебя к жизни. Так оно и будет, обещаю тебе.
— Вот только сможешь ли ты мне доверять после того, что случилось с Джимми? И к тому же твоя мать меня ненавидит.
— А мне ее одобрение не требуется. Я люблю тебя и хочу быть с тобой, а все остальное для меня неважно.