Донован стоял возле оператора и что-то ему диктовал. Когда я подошел, они заканчивали.
- Подпиши: майор спецполка Корпорации М. Донован. Вложи паучку между антенн, пусть тащит в то северное поселение, где ты видел Хоккинса. Второй паучок должен сопровождать первого и следить, чтобы тот не потерял послание.
- Будет сделано, сэр,- ответил оператор.
Я козырнул Доновану.
- Оружие почищено, костюмы уложены, бронетехника в порядке. Ребята готовы к новым подвигам во славу Корпорации, сэр.
- Сегодня подвигов больше не предвидится. Всем отдыхать, кроме часовых и оператора.
- Вот так всегда,- обиженно проворчал оператор.
- Мюррей, ты один у нас остался. Кто же виноват, что твоего напарника убили? И жалование у тебя вдвое больше, чем у простого солдата. Вернемся на базу, попрошу для тебя трехмесячный оклад,- утешил оператора Папа.
Услышав про премию, Мюррей веселее застучал по клавишам. А Донован пошел к радиостанции.
Через два часа, которые мы провели в блаженном ничегонеделании, пришла с транспорта грузовая капсула. Тех солдат, что дремали в палатках, Донован велел разбудить. Толпясь возле палаток, десантники недоумевали: что привезли с орбиты? Воды еще достаточно, "двухсотых" вчера отправили.
Сначала Донован приказал погрузить гроб с останками миссионера-протестанта. Затем из капсулы выкатили огромный деревянный бочонок. Вынесли специальные козлы и установили на них бочонок. В днище бочонка был вделан краник. Из капсулы вынесли четыре больших алюминиевых контейнера. После чего аппарель капсулы поднялась и она взлетела. Возле бочонка, стоявшего у подножия холма, расстелили громадный брезент. Повар с помощником притащили подносы с нарезанным хлебом и десятка три пустых подносов. Накидали пачки салфеток. Поставили полсотни кружек. Мы еще пока ничего не могли понять. Дневная жара начинала спадать. Подходило время ужинать.
К Доновану, стоящему у брезента, подошел оператор.
- Послание отдали в руки Хоккинсу, сэр. Паучок проследил.
- Хорошо, Мюррей. Можешь на сегодня тоже быть свободен. Доктор,- окликнул майор врача,- как у вас дела?
- Восемь туземцев умерли от ран, их похоронили рядом с остальными. Пятнадцать человек выживут. Наши трое раненых уже могут передвигаться, кроме Смита, раненного в бедро. Этот еще дня три пролежит.
- Скажите санитарам, чтобы перенесли Смита к брезенту, вколите тузикам анаболики со снотворным и присоединяйтесь к нам. Вам здорово досталось за последние сутки. Адамс, Иванов, всех людей, кроме часовых, позвать сюда.
Солдаты собрались вокруг брезента. Повар успел выставить на брезент бутылочки с кетчупом, солонки, баночки с горчицей и с майонезом. Все поняли что ужинать будем не за длинным пластиковым столом под полотняным навесом, где помещались десять человек и есть приходилось по очереди.
Донован подал повару знак, тот взял большую двузубую вилку и открыл алюминиевый контейнер, доставленный с транспорта. Восхитительный запах жареной говядины разнесся в воздухе. Повар стал цеплять вилкой огромные дымящиеся куски прожаренного мяса с аппетитной корочкой и укладывать их на подносы. Его помощник взял кружку, подставил под краник на бочонке. Красная струя полилась в кружку и к запаху жаркого примешался тонкий аромат вина.
- Ножи у всех имеются,- сказал Донован,- мясо лучше есть руками, вина на всех хватит. Прошу к столу. Вы это заработали.
Весело гомоня, все стали усаживаться вокруг брезента. Ай, да Папа, устроил своим ребятам праздник! Первая кружка вина - майору. Вторую протянули мне, но я передал ее Смиту. Вот и у каждого в кружке плещется вино. Донован поднял свою кружку и все притихли.
- Первую, как положено, за тех, кого сегодня не хватает за нашим столом,- негромко сказал Донован. Все помолчали немного и, не чокаясь, выпили. Виночерпий споро принялся наполнять кружки. Остро наточенные ножи кромсали говядину. Вегетарианцев среди нас отродясь не бывало. Говядину жарили на транспорте в большом жарочном шкафу. Наш повар и за сутки бы не управился. Мясо нежное, сочное. Соли, поливай кетчупом, мажь горчицей или майонезом. Или просто так ешь.
Вторую выпили за победу, за удачу, за успех. Насытившись, Лимонадный Джо и еще трое непьющих парней пошли сменить часовых, чтобы и те могли поучаствовать в общем пире. Когда мясо на подносах подходило к концу, повар открывал следующий контейнер.
Краник на бочонке почти не закрывали. Пили за Папу, за сержанта Иванова, за десантников вообще и в частности. Как водится, общий разговор распался на частные воспоминания о войне в джунглях, в пустыне, в снегах.