— Хорошо, сэр, я передам.
Весь вечер я ожидал прихода Пуаро, но он так и не появился. Не было его и на следующий день.
После обеда Лоуренс отвел меня в сторону и спросил, не собираюсь ли я навестить своего друга.
— Нет, — сказал я раздраженно, — хватит с меня, если Пуаро захочет, он и сам может сюда прийти.
— Очень жаль, — хмуро пробормотал Лоуренс.
— А что случилось? Если дело серьезное, я, так и быть, схожу в Листвэйз — в последний раз!
— Ничего серьезного. Просто, если увидите мистера Пуаро, передайте ему, — Лоуренс снизил голос до шепота, — что я нашел еще одну кофейную чашку.
Сказать по правде, я уже давно забыл про «послание» Пуаро, и слова Лоуренса подстегнули мое любопытство.
Итак, я снова отправился в Листвэйз. На этот раз Пуаро был у себя. Он сидел в кресле, полностью погруженный в свои мысли. Лицо его было чрезвычайно бледным.
— Пуаро, вы не заболели? — спросил я озабоченно.
— Нет, друг мой, все в порядке. Но передо мной встала очень серьезная проблема.
— Отдавать ли преступника в руки правосудия или оставить его на свободе? — спросил я с улыбкой.
Как ни странно, Пуаро утвердительно кивнул.
— Да, как сказано у вашего Шекспира: «Говорить или не говорить — вот в чем вопрос».
Я был так удивлен, что даже не поправил своего друга.
— Пуаро, вы шутите!
— Нет, Хастингс, речь идет о вещи, к которой я всегда относился серьезно.
— А именно?
— Я говорю о счастье женщины!
Взглянув на меня, Пуаро грустно улыбнулся и продолжал:
— Пришло время действовать, а я не знаю, имею ли я на это право. Игра слишком рискованна.
Он снова погрузился в свои мысли, и я подумал, что теперь самое время рассказать о своем разговоре с Лоуренсом.
— Так он все-таки нашел еще одну чашку?! — торжествующе воскликнул Пуаро. — А этот ваш Лоуренс оказался умнее, чем я предполагал.
Я был невысокого мнения об умственных способностях Лоуренса, но, дав себе зарок никогда больше не спорить со своим другом, не стал возражать.
— Пуаро, как же вы забыли, что Цинция в среду не работает?
— Верно, память у меня теперь не та! Хорошо еще, что коллега мадемуазель Цинции сжалилась надо мной и любезно показала все, что меня интересовало.
— Но вы должны как-нибудь снова съездить в госпиталь. Цинция мечтает показать вам свои владения! Кстати, чуть не забыл, сегодня выяснилось, кому миссис Инглторп отправила четвертое письмо. Я рассказал про письмо из Франции.
— Жаль, — грустно произнес мой друг, — я возлагал на него определенные надежды. А впрочем, так даже лучше — мы распутаем этот клубок изнутри. Если пошевелить мозгами, то можно решить любую головоломку, не правда ли, Хастингс? Между прочим, что вам известно об отпечатках пальцев?
— Только то, что они у всех разные.
— Правильно!
Вынув из бюро несколько фотографий, Пуаро разложил их на столе.
— Вот, Хастингс: номер один, номер два и номер три. Что вы можете сказать об этих фотографиях?
Я внимательно изучил все три фотоснимка.
— Во-первых, изображения сильно увеличены. Номер один, похоже — отпечатки большого и указательного пальцев мужчины. Отпечатки номер два принадлежат женщине — они гораздо меньше. Что касается третьего снимка, то на нем видно множество отпечатков, но последние, кажется, такие же, как и на первом снимке.
— Вы уверены?
— Да, отпечатки совершенно одинаковые.
Пуаро удовлетворенно кивнул и снова спрятал фотографии в бюро.
— Наверное, вы опять откажетесь объяснить мне, в чем дело.
— Почему же, друг мой? Отпечатки на первой фотографии принадлежат мсье Лоуренсу, на второй — мадемуазель Цинции, хотя это неважно, они нужны только для сравнения. Что касается третьей фотографии, то здесь дело серьезней.
Пуаро на мгновение задумался.
— Как вы верно заметили, изображения сильно увеличены: причем третья фотография вышла менее четкой, чем первые две. Я не буду объяснять, как получены снимки — это довольно сложный процесс. Достаточно того, что они перед вами. Остается только сказать, с какого предмета сняты эти отпечатки.
— Пуаро, я сгораю от любопытства.
— Хастингс, — торжественно провозгласил Пуаро, — отпечатки под номером три обнаружены на бутылочке с ядом, которая хранится в шкафу в госпитале Красного Креста в Тэдминстере!
— Господи, как на склянке с ядом оказались отпечатки Лоуренса? Он ведь даже не подходил к шкафу.
— Хастингс, он подходил!
— Вы ошибаетесь, Пуаро, мы все время были вместе.
— Это вы ошибаетесь, Хастингс. Если вы все время были вместе, зачем же мисс Цинция звала его, когда вы с ней вышли на балкон?
— Да, верно. Но все равно, Лоуренс находился в комнате одни всего несколько мгновений.
— Этого вполне достаточно.
— Для чего?
— Для того, чтобы удовлетворить любопытство человека, изучавшего когда-то медицину.
Наши глаза встретились. Пуаро снова улыбнулся. Он встал и, подойдя к окну, стал что-то весело насвистывать.
— Пуаро, — я почувствовал, что голос мой дрожит, — что было в склянке?
— Гидрохлорид стрихнина, — спокойно ответил мой друг.
— Боже, — произнес я почти шепотом.
— Учтите, Хастингс, что гидрохлорид стрихнина применяется крайне редко — лишь для приготовления нескольких типов лекарств. Обычно используется другой раствор. Вот почему отпечатки пальцев Лоуренса сохранились до сих пор — он был последним, кто держал в руках склянку.
— Как вы смогли сделать эту фотографию?
— Я вышел на балкон и случайно обронил шляпу. Несмотря на мои возражения, коллега мисс Цинции сама спустилась за ней вниз.
— Так вы знали, что искать?
— Нет. Просто из вашего рассказа следовало, что мсье Лоуренс мог взять яд. И это предположение следовало либо подтвердить, либо опровергнуть.
— Пуаро, вы не обманете меня своим беспечным тоном. Обнаружена чрезвычайно важная улика!
— Возможно. Но есть одна вещь, которая меня действительно поражает. Думаю, и вас тоже.
— Какая?
— Что-то часто в этом деле встречается стрихнин. Вам не кажется, Хастингс? Стрихнин содержался в лекарстве миссис Инглторп. Стрихнин купил человек, выдававший себя за Инглторпа. И вот теперь снова — на склянке со стрихнином обнаружены отпечатки пальцев мсье Лоуренса. Тут какая-то путаница, друг мой, а я терпеть этого не могу.
Дверь отворилась, и появившийся на пороге бельгиец сказал, что Пуаро внизу дожидается какая-то дама.
Мы быстро спустились и увидели стоявшую в дверях миссис Кавендиш.
— Я навещала одну старушку в деревне, — сказала Мэри, — и решила зайти за мистером Хастингсом — вместе возвращаться веселее. Лоуренс мне сказал, что он у вас, мистер Пуаро.
— Жаль, мадам, — воскликнул мой друг, — а я-то надеялся, что вы оказали мне честь своим визитом!
— Не знала, что это такая честь! — сказала Мэри с улыбкой. — Обещаю оказать ее в ближайшие дни, мсье Пуаро.
— Буду счастлив, мадам. И помните — если вам захочется исповедаться (Мэри вздрогнула), то «отец Пуаро» всегда к вашим услугам!
Миссис Кавендиш внимательно посмотрела в глаза Пуаро, словно пытаясь постигнуть истинный смысл услышанных слов, затем улыбнулась и сказала:
— Мсье Пуаро, может, вы тоже пойдете с нами в усадьбу?
— С удовольствием, мадам.
По дороге Мэри все время что-то рассказывала, шутила и старалась казаться совершенно беззаботной. Однако я заметил, что она сильно взволнована.
Едва зайдя в усадьбу, мы почувствовали что-то неладное. Навстречу выбежала заплаканная Доркас.
— Мадам, мадам! Горе у нас! Не знаю, как и сказать вам. Тут такое случилось! За что же такие напасти одна за другой?
— Да говорите же, что произошло, — нетерпеливо прервал я излияния Доркас.
— Это все проклятые полицейские из Скотланд Ярда! Арестовали его, мадам, арестовали мистера Кавендиша!
— Как! Лоуренс арестован?! — воскликнул я, пораженный этой вестью.