– Вы думаете, это грабеж? – спросил я.
– Что же еще? О самоубийстве ведь не может быть и речи.
– Никто не мог бы заколоть себя таким образом, – сказал я с уверенностью. – Это убийство, сомнения нет. Но мотив?
– У Роджера не было врагов, – сказал Блент негромко. – Значит – грабитель. Но что он искал? Все как будто на месте. – Он окинул взглядом комнату.
– На письменном столе все в порядке, – сказал Реймонд, перебирая бумаги. – И в ящиках тоже. Очень загадочно.
– На полу какие-то письма, – заметил Блент.
Я посмотрел. Три письма валялись там, где их уронил Экройд, но синий конверт миссис Феррар исчез. Я открыл было рот, но тут раздался звонок, из холла донеслись голоса, и через минуту Паркер ввел нашего инспектора мистера Дейвиса и полицейского.
– Добрый вечер, джентльмены, – сказал инспектор. – Какое несчастье! Такой добрый человек, как мистер Экройд! Дворецкий сказал, что он убит. Это не могло быть несчастной случайностью или самоубийством, доктор?
– Нет, исключено, – сказал я.
– Плохо. – Он склонился над телом. – Никто не касался его? – спросил он резко.
– Я только удостоверился, что никаких признаков жизни нет. Это было нетрудно. Положения тела я не менял.
– Так. И судя по всему, убийца скрылся – то есть пока. Теперь расскажите мне все. Кто нашел тело?
Я рассказал все как можно подробнее, стараясь ничего не упустить.
– Вам звонили, говорите вы? Дворецкий?
– Я не звонил, – твердо произнес Паркер. – Я весь вечер не подходил к телефону. Это подтвердят и другие.
– Странно. А голос был похож на голос Паркера, доктор?
– Ну как бы вам сказать? Я не обратил внимания. Видите ли, у меня не возникло сомнений.
– Естественно. Ну, так. Вы приехали сюда, взломали дверь и нашли бедного мистера Экройда. Давно ли он умер, доктор?
– Не менее получаса тому назад. Может быть, больше.
– Дверь была заперта изнутри, вы говорите. А окно?
– Я сам закрыл и запер его по просьбе мистера Экройда.
Инспектор подошел к окну и откинул занавесь.
– Теперь, во всяком случае, оно открыто! – воскликнул он.
Действительно, нижняя рама была поднята. Инспектор посветил на подоконник фонариком.
– Он вылез из окна, – сказал инспектор. – И влез тоже. Смотрите.
На подоконнике явственно виднелись следы. Следы ребристых резиновых подметок. Один след был обращен носком внутрь комнаты, другой, частично перекрывавший первый, – наружу.
– Ясно как день, – сказал инспектор. – Что-нибудь ценное пропало?
– Нет, насколько нам удалось установить, – покачал головой Реймонд. – В этой комнате мистер Экройд ничего ценного не хранил.
– Хм, – сказал инспектор. – Он заметил, что окно открыто. Влез. Увидел мистера Экройда в кресле, а он, быть может, спал. Нанес удар сзади, потерял голову и улизнул. Но оставил следы. Найти его будет нетрудно. Никто не замечал какого-нибудь бродягу в окрестностях за последнее время?
– Ах! – воскликнул я вдруг.
– В чем дело, доктор?
– Сегодня вечером, выходя из ворот, я встретил незнакомого человека. Он спросил меня, как пройти в «Папоротники».
– Когда это было, доктор?
– Ровно в девять. Я слышал бой часов, выходя из ворот.
– Не могли бы вы описать его?
Я сообщил все, что знал.
– Кто-нибудь сходный с этим описанием звонил у парадного? – спросил инспектор дворецкого.
– Нет, сэр. За весь вечер никто не подходил к дому.
– А с черного хода?
– Не думаю, сэр, но я спрошу.
– Спрашивать буду я, благодарю вас, – остановил его инспектор. – Сперва мне бы хотелось точнее установить время. Кто и когда последний раз видел мистера Экройда живым?
– Я, по всей вероятности, – сказал я. – Ушел я отсюда без… дайте подумать… примерно без десяти девять. Он просил меня сказать, чтобы его не беспокоили, и я предупредил Паркера.
– Да, сэр, – почтительно подтвердил дворецкий.
– Мистер Экройд был, несомненно, жив в половине десятого, – сказал Реймонд. – Я слышал, как он разговаривал здесь.
– С кем?
– Этого я не знаю. Тогда я думал, что там у него доктор Шеппард. Я хотел было поговорить с мистером Экройдом о документах, заняться которыми он мне поручил, но, услышав голоса, вспомнил, что он просил не мешать его разговору с доктором, и ушел. А теперь оказывается, что к этому времени доктора там уже не было?
– Четверть десятого я был уже дома, – подтвердил я. – И оставался там до этого телефонного звонка.
– Кто же был с ним в половине десятого? – спросил инспектор. – Не вы, мистер… э… мистер?…
– Майор Блент, – подсказал я.
– Майор Гектор Блент? – переспросил инспектор, и в голосе его прозвучало уважение.
Блент молча кивнул.
– По-моему, мы вас уже видели здесь, сэр. Я не сразу узнал вас, но вы гостили у мистера Экройда год назад в мае?
– В июне, – поправил Блент.
– Ах да, в июне. Но, возвращаясь к моему вопросу, не вы ли были с мистером Экройдом в половине десятого?
Блент покачал головой:
– После обеда я его не видел.
– А вы, сэр, ничего не расслышали из разговора? – обратился инспектор к Реймонду.
– Расслышал несколько фраз, которые – я ведь считал, что мистер Экройд разговаривает с доктором Шеппардом, – показались мне несколько странными. Мистер Экройд вроде бы сказал: «Обращения к моему кошельку были столь часты за последнее время, что эту просьбу я удовлетворить не смогу…» Тут я ушел и больше ничего не слышал, но очень удивился, потому что доктор Шеппард…
– …не имеет обыкновения просить взаймы ни для себя, ни для других, – докончил я.
– Требование денег… – задумчиво произнес инспектор. – Возможно, в этом разгадка. Вы говорите, Паркер, – обратился он к дворецкому, – что никого не впускали через парадный вход?
– Никого, сэр.
– Следовательно, сам мистер Экройд впустил этого незнакомца. Но я не понимаю… – Инспектор на минуту задумался. – Однако ясно одно, – продолжал он, – в половине десятого мистер Экройд был еще жив и здоров. Это последнее, что нам о нем известно.
Паркер смущенно кашлянул. Инспектор строго взглянул на него:
– Ну?
– Прошу прощения, сэр. Но мисс Флора видела его после.
– Мисс Флора?
– Да, сэр. Примерно без четверти десять. Она мне сказала, что мистер Экройд не хочет, чтобы его тревожили.
– По его поручению?
– Не совсем так, сэр. Я нес поднос с виски и содовой, а мисс Флора как раз вышла из кабинета и остановила меня.
Инспектор очень внимательно посмотрел на Паркера.
– Но вас же уже предупреждали, что мистер Экройд не желает, чтобы его тревожили?
Паркер начал запинаться. Руки у него дрожали.
– Да, сэр. Да, сэр. Именно так, сэр.
– Но вы все-таки собирались войти?
– Я позабыл, сэр. То есть я хочу сказать, что я всегда в это время приношу виски с содовой, сэр, и спрашиваю, не будет ли еще приказаний. И я полагал… в общем, я как-то не подумал…
Тут впервые до моего сознания дошло, что Паркер подозрительно взволнован. Его буквально трясло, как в лихорадке.
– Хм, – сказал инспектор. – Я должен немедленно поговорить с мисс Экройд. Когда я вернусь, осмотрю комнату. Пока тут ничего не трогать. На всякий случай запру окно и дверь.
После этого он направился в холл, а мы за ним. Вдруг он остановился, взглянул на лестницу в спальню и сказал через плечо:
– Джонс, останьтесь-ка тут. И никого в эту комнату не впускайте.
– С вашего позволения, сэр, – почтительно сказал Паркер. – Если вы запрете дверь в холл, то сюда никто войти не сможет. Лестница ведет только в спальню мистера Экройда и его ванную. Другого выхода оттуда нет. Прежде была дверь в верхний коридор, но мистер Экройд приказал ее заложить. Ему нравилось чувствовать, что его личные комнаты отгорожены от остального дома.