Поверенный пожал плечами.
– Это было хроническое состояние дел Ральфа Пейтена, – сказал он сухо. – Деньги текли у него как вода. Он постоянно обращался к своему отчиму.
– Как давно? В последний год, например?
– Не знаю. Мистер Экройд со мной об этом не говорил.
– О, понимаю, мистер Хэммонд, если не ошибаюсь, вам известны условия завещания мистера Экройда?
– Разумеется. Я приехал сегодня главным образом из-за этого.
– Поскольку я действую по поручению мисс Экройд, я надеюсь, мистер Хэммонд, вы не откажетесь ознакомить меня с ними?
– Они очень просты. Если отбросить специфическую терминологию и выплату некоторых небольших сумм…
– Например? – прервал Пуаро.
– Тысячу фунтов экономке, мисс Рассел, – с оттенком удивления в голосе ответил поверенный, – пятьдесят фунтов кухарке, Эмме Купер, пятьсот фунтов секретарю, мистеру Джеффри Реймонду. Затем больницам…
– Благотворительность меня пока не интересует.
– Да, конечно. Доход с десяти тысяч акций в пожизненное пользование миссис Экройд. Мисс Флоре Экройд двадцать тысяч без условий. Остальное – включая недвижимость и акции фирмы – приемному сыну, Ральфу Пейтену.
– Мистер Экройд обладал большим состоянием?
– Весьма. Капитан Пейтен будет очень богатым человеком.
Наступило молчание. Пуаро и Хэммонд обменялись взглядами.
– Мистер Хэммонд! – донесся от камина жалобный голос миссис Экройд.
Поверенный направился к ней. Пуаро отвел меня в нишу окна.
– Чудесные ирисы, – сказал он громко. – Они восхитительны, не правда ли? – И, сжав мне руку, тихо добавил: – Вы действительно хотите помочь мне в этом расследовании?
– Конечно, – сказал я горячо. – Очень хочу. Вы представить себе не можете, как скучна моя жизнь. Вечная рутина.
– Хорошо. Значит, будем действовать сообща. Скоро к нам подойдет майор Блент; ему явно не по себе с любезной мамочкой. Я хочу кое-что узнать у него, не подавая вида. Понимаете? Вопросы придется задавать вам.
– Какие? – спросил я испуганно.
– Заговорите о миссис Феррар – это прозвучит вполне естественно. Спросите майора, был ли он здесь, когда умер ее муж. Вы понимаете? И незаметно понаблюдайте за его лицом. C’est compris?[25]
Больше он ничего не успел сказать, так как его пророчество оправдалось – майор подошел к нам. Я пригласил его прогуляться по террасе. Пуаро остался в холле.
– Как за один день все изменилось! – заметил я. – Помню, я был здесь в прошлую среду – на этой же террасе. Роджер был в отличном настроении. А теперь – прошло три дня – Экройд мертв, бедняжка миссис Феррар – мертва… Вы были с ней знакомы? Ну конечно!..
Блент кивнул.
– Видели вы ее в этот приезд?
– Ходил к ней с Экройдом. В прошлый вторник, кажется. Очаровательная женщина, но что-то странное было в ней. Скрытная. Никогда нельзя было понять, что она думает.
Я встретил взгляд его серых глаз. Ничего. Я продолжал:
– Полагаю, вы встречались с ней и раньше?
– Прошлый раз, когда я был здесь, она и ее муж только что поселились тут. – Он помолчал и добавил: – Странно, как она изменилась за этот промежуток времени.
– В каком смысле изменилась? – спросил я.
– Постарела лет на десять.
– Вы были здесь, когда умер ее муж? – спросил я как можно небрежнее.
– Нет. Но, если верить слухам, лучшее, что он мог сделать, – умереть. Может, это звучит грубо, но зато – правда.
– Эшли Феррар не был идеальным мужем, – согласился я осторожно.
– Негодяй, как я понимаю, – сказал Блент.
– Нет, просто человек, которому богатство было не по плечу.
– Деньги? Все беды происходят из-за денег или их отсутствия.
– А у вас?
– Я счастливец. Мне достаточно того, что у меня есть.
– Действительно счастливец.
– Хотя сейчас мне туговато. Год назад получил наследство и, как дурак, вложил деньги в мыльный пузырь.
Я выразил сочувствие и рассказал о такой же своей беде. Тут прозвучал гонг, и мы пошли завтракать. Пуаро отвел меня в сторону.
– Eh bien?[26]
– Он ни в чем не замешан, я уверен, – сказал я.
– Ничего… неожиданного?
– Год назад он получил наследство, – сказал я, – но что из этого? Готов поклясться, что это честный, очень прямой человек.
– Несомненно, несомненно. Не волнуйтесь так. – Пуаро снисходительно успокаивал меня, словно ребенка.
Мы прошли в столовую. Казалось невероятным, что прошли всего сутки с тех пор, как я в последний раз сидел за этим столом.
Когда мы кончили, миссис Экройд отвела меня в дальний угол комнаты и посадила на диван рядом с собой.
– Мне немного обидно, – проговорила она расстроено и достала носовой платочек, явно не предназначенный для того, чтобы им утирали слезы. – Обидно потому, что Роджер, оказывается, так мало мне доверял. Эти двадцать тысяч следовало оставить мне… а не Флоре. Можно, кажется, доверить матери интересы ее ребенка.
– Вы забываете, миссис Экройд, что Флора – кровная родственница Экройда, его племянница. Будь вы его сестрой, а не невесткой, тогда другое дело.
– Я – вдова бедного Сесила, и с моими чувствами должны были считаться, – сказала она, осторожно проводя по ресницам платочком. – Но Роджер в денежных делах всегда был странен, если не сказать – прижимист. Это было крайне тяжело и для меня, и для Флоры. Он даже не обеспечивал бедную девочку карманными деньгами. Он оплачивал ее счета, но, вы знаете, с такой неохотой! Всегда спрашивал, зачем ей эти тряпки. Как типично для мужчины, не правда ли? Но… Забыла, что я собиралась сказать. Ах да! У нас не было ни гроша, знаете ли, Флору, надо признаться, это страшно раздражало. Да, что уж тут скрывать. Хотя, конечно, она очень любила дядю. Роджер был весьма странен в денежных делах. Он даже отказался купить новые полотенца, хотя я ему говорила, что старые все в дырах. Какая девушка стерпит такое. И вдруг, – миссис Экройд сделала характерный для нее скачок в разговоре, – оставить такие деньги, тысячу фунтов – вообразить только! – этой женщине.
– Какой женщине?
– Этой Рассел. Я всегда говорила, что она какая-то странная, но Роджер ничего и слышать не хотел, утверждал, что у нее сильный характер, что он ее уважает. Он всегда твердил о ее независимости, о ее моральных качествах. Я лично считаю ее подозрительной личностью. Она пыталась женить Роджера на себе, но я быстро положила этому конец. Ну, конечно, она меня возненавидела с тех пор, ведь я ее сразу раскусила.
Я не знал, как ускользнуть от миссис Экройд, и обрадовался, когда мистер Хэммонд подошел попрощаться. Я поднялся тоже.
– Как вы предпочитаете: чтобы судебное следствие проводилось здесь или в «Трех кабанах»?
У миссис Экройд даже рот раскрылся от неожиданности.
– Следствие? Но ведь оно же не понадобится?
Мистер Хэммонд сухо кашлянул и пробормотал:
– Неизбежно, при данных обстоятельствах.
– Разве доктор Шеппард не может устроить?…
– Мои возможности ограниченны, – сухо сказал я.
– Но если смерть была результатом несчастного случая…
– Он был убит, миссис Экройд, – сказал я грубо. Она ахнула. – О несчастном случае не может быть и речи.
Миссис Экройд растерянно посмотрела на меня. Меня раздражало то, что казалось мне глупой боязнью мелких неудобств.
– Если будет расследование, мне… мне ведь не надо будет отвечать на вопросы? Нет?
– Не знаю. Скорее всего, мистер Реймонд возьмет это на себя, он знает все обстоятельства и может выполнить все формальности.
Поверенный наклонил голову в знак согласия.
– Я думаю, вам нечего опасаться, миссис Экройд, – сказал он. – Вас избавят от всего неприятного. Теперь о деньгах. Если вам нужна какая-нибудь сумма в данный момент, я могу это для вас устроить. Наличные, для карманных расходов, имею я в виду, – добавил он в ответ на ее вопрошающий взгляд.
– Вряд ли это понадобится, – заметил подошедший Реймонд. – Вчера мистер Экройд взял из банка сто фунтов.