И вот тут обнаружилась слабохарактерность Ральфа. Как всегда, он пошел по линии наименьшего сопротивления. Насколько я понял, ни Флора, ни Ральф не пытались разыгрывать из себя влюбленных. Для них обоих это была чисто деловая сделка. Роджер Экройд продиктовал свои условия – они их приняли. Флора надеялась обрести независимость, деньги, большую свободу действий. Положение Ральфа, разумеется, было сложнее. Но он был по уши в долгах и решил не упускать свой шанс: его долги будут уплачены, он может начать все сначала. Он был не из тех людей, которые умеют заглядывать далеко вперед, но, по-видимому, у него была смутная надежда, что по истечении какого-то приличного срока его помолвку с Флорой можно будет расторгнуть. И он и Флора просили, чтобы помолвку держали пока в секрете. Ральф главным образом хотел скрыть ее от Урсулы, инстинктивно чувствуя, как противен должен быть этот обман такой честной и волевой натуре.
А потом наступил кризис: с обычным для него упрямым самодурством Роджер Экройд решил объявить о помолвке, сказав об этом только Флоре, на что та апатично согласилась. Урсулу это сообщение потрясло. Она вызвала Ральфа на свидание в лес, и часть их разговора услышала моя сестра. Ральф умолял ее сохранить в тайне их брак еще некоторое время. Урсула самым решительным образом отказалась – она собиралась сообщить о нем мистеру Экройду, и как можно скорее. Муж и жена расстались в ссоре.
Урсула сдержала слово и в тот же день объяснилась с Роджером Экройдом. Разговор был бурным, хотя Роджера Экройда собственное несчастье, несомненно, занимало гораздо больше. Но его возмутил обман. Гнев его был обращен главным образом на Ральфа, но досталось и Урсуле. Он считал, что она сознательно «окрутила» приемного сына богатого человека. Оба наговорили друг другу непростительных слов.
В тот же вечер, тайком выскользнув из дома через боковую дверь, Урсула встретилась, как было условлено, с Ральфом в беседке. Разговор свелся к взаимным обвинениям. Он упрекал ее в том, что своей несвоевременной откровенностью она погубила его будущее, она его – в лживости. Они расстались. Через полчаса было найдено тело Экройда. С тех пор Урсула не видела Ральфа и не получала от него никаких известий.
Слушая это повествование, я начинал все больше и больше понимать, какими последствиями могли быть чреваты эти события. Останься Экройд в живых, он неминуемо изменил бы завещание. Его смерть была крайне своевременной и для Ральфа, и для Урсулы Пейтен. Неудивительно, что она помалкивала.
Мои размышления прервал голос Пуаро, и серьезность его сказала мне, что мой друг прекрасно понимает, чем может обернуться эта совокупность фактов.
– Мадемуазель, я должен задать вам один вопрос, от которого, возможно, зависит все: когда именно вы расстались с капитаном Ральфом Пейтеном в беседке? Не торопитесь. Подумайте, чтобы ответ ваш был точным.
Урсула горько усмехнулась:
– Вы думаете, я не вспоминала это десятки раз? Я пошла в беседку ровно в половине десятого. По террасе прохаживался майор Блент, и я пошла в обход через кусты. Было примерно тридцать три минуты десятого, когда я пришла в беседку. Ральф уже ждал меня. Я пробыла с ним не больше десяти минут; когда я вернулась в дом, было без четверти десять.
Я понял, почему она так настойчиво расспрашивала меня в тот день. Если бы оказалось, что Экройд был убит раньше, до без четверти десять! Очевидно, та же мысль заставила Пуаро задать следующий вопрос:
– Кто первым ушел из беседки?
– Я.
– А Ральф оставался там?
– Да, но не думаете же вы?…
– Мадемуазель, что я думаю, не имеет значения. Что вы сделали, вернувшись в дом?
– Прошла в свою комнату.
– И долго там оставались?
– До десяти часов.
– Кто-нибудь может это подтвердить?
– Подтвердить? Что я была у себя? Нет… А… понимаю, могут подумать… могут подумать…
В ее глазах мелькнул ужас.
Пуаро закончил за нее:
– Что это вы проникли в кабинет через окно и убили мистера Экройда? Да, это могут подумать.
– Разве только идиоты! – негодующе воскликнула Каролина и погладила девушку по плечу.
– Ужасно! – Урсула закрыла лицо руками. – Ужасно!..
– Успокойтесь, дорогая! – воскликнула Каролина. – Мсье Пуаро так не думает. А ваш муж, откровенно говоря, упал в моем мнении. Бежать так трусливо, бросив вас на произвол судьбы!
– Нет! – энергично запротестовала Урсула. – Ральф не бежал бы, чтобы спасти себя. Я теперь все понимаю. Он тоже мог подумать, что я убила его отчима.
– Ну нет, – возразила Каролина. – Он не мог подумать такое.
– Я была с ним так жестока и холодна в тот вечер. Не хотела его слушать, не хотела верить, что он меня любит. Говорила ему злые, жестокие слова – первое, что приходило в голову. Я так старалась ударить его побольнее!
– Это было для него только полезно, – заявила Каролина. – Если вы сказали что-то обидное мужчине, пусть это вас не тревожит. Мужчины слишком самодовольны, они просто не верят, что вы говорите серьезно, если это что-то нелестное для них.
– Когда убийство было открыто, – взволнованно продолжала Урсула, – и он не появился, я была вне себя. У меня на миг закралось даже сомнение… Но я знала, что он не мог… Только я хотела, чтобы он сам заявил о своей невиновности. Я знала, что он очень привязан к доктору Шеппарду, и подумала: может, доктору известно, где он. – Она повернулась ко мне: – Вот почему я заговорила с вами тогда. Я думала, вдруг вы сможете передать ему…
– Я? – воскликнул я.
– Откуда Джеймс мог знать, где он? – резко спросила Каролина.
– Конечно, это было маловероятно, – согласилась Урсула, – но Ральф много говорил о вас как о своем лучшем друге.
– Моя дорогая, – сказал я, – я не имею ни малейшего представления о том, где находится сейчас Ральф Пейтен.
– Это правда, – сказал Пуаро.
– Но… – Урсула удивленно указала на газетную вырезку.
– Ах, это! – сказал, слегка смутившись, Пуаро. – A, bagatelle,[47] мадемуазель! Я уверен, что Ральф Пейтен не арестован.
– Так, значит… – медленно начала девушка.
– Мне хотелось бы выяснить одно обстоятельство, – быстро перебил ее Пуаро. – В тот вечер на капитане Пейтене были ботинки или сапоги?
– Не помню, – покачала головой Урсула.
– Жаль. А впрочем, вы могли и не заметить. Ну хорошо, мадам, никаких больше вопросов. – Он шутливо погрозил ей пальцем. – И не надо мучиться. Ободритесь и доверьтесь Эркюлю Пуаро.
Глава 23
Небольшое совещание у Пуаро
– А теперь, – сказала Каролина, – девочка отправится наверх и приляжет. Не беспокойтесь, милочка, мсье Пуаро сделает для вас все, что можно.
– Мне бы нужно вернуться в «Папоротники», – неуверенно сказала Урсула, но Каролина решительно пресекла ее возражения:
– Чепуха! Сейчас вы на моем попечении и пока останетесь здесь. Верно, мсье Пуаро?
– Так будет лучше всего, – согласился тот. – А вечером я попрошу мадемуазель… прошу прощения… мадам присутствовать на моем маленьком совещании. Ее присутствие крайне необходимо.
Каролина кивнула и вышла вместе с Урсулой. Когда дверь за ними закрылась, Пуаро сказал, усаживаясь в кресло:
– Все идет прекрасно, обстановка проясняется.
– Но становится все более и более тяжелой для Ральфа Пейтена, – заметил я угрюмо.
Пуаро кивнул:
– Да, но этого и следовало ожидать, не так ли?
Я поглядел на него, несколько сбитый с толку этим замечанием.
Он сидел, откинувшись на спинку кресла, закрыв глаза. Внезапно он тяжело вздохнул и покачал головой.
– Что такое? – спросил я.
– Бывают минуты, когда я тоскую по моему другу, живущему теперь в Аргентине, – сказал он. – Всегда, когда я работал, он был рядом и часто помогал мне. У него был дар натыкаться на истину, не замечая ее, и часто его глупые выводы открывали мне эту истину. Кроме того, у него была полезная привычка вести записки, и это было интересно.