Вдохнув, Донован рухнул на пол, словно мертвый. Пуаро, рванувшись вперед, едва успел его подхватить.
— Сумасшедший! — воскликнул он. — Разве так можно? Быть таким безрассудным. Разве он не видел, как я осторожно обращался с ним. Мосье, э… Фолкнер, не так ли? Будете любезны, принесите сюда коньяк. Я видел его в гостиной.
Джимми поспешно вышел. Когда он вернулся, Донован уже сидел. Ему пришлось выслушать небольшую лекцию о правилах предосторожности, когда имеешь дело с незнакомым веществом.
— Я, пожалуй, пойду домой, — с трудом поднявшись на ноги, сказал Донован. — Если, конечно, вам не требуется моя помощь. Я что-то не очень хорошо себя чувствую.
— Конечно, конечно, — согласился Пуаро. — Это лучшее, что вы можете сейчас сделать. Мосье Фолкнер, подождите меня здесь, я сейчас вернусь.
Он проводил Донована до дверей и вышел с ним на лестницу. Несколько минут они разговаривали, стоя на лестничной площадке. Когда Пуаро наконец вернулся в квартиру, Джимми был в гостиной и с беспокойством озирался вокруг.
— Итак, мосье Пуаро, что дальше?
— Дальше ничего. Дело закончено.
— Как?!
— Я знаю все.
Джимми смотрел на него во все глаза.
— Тот маленький флакон, что вы обнаружили?..
— Точно, маленький флакон.
Джимми покачал головой:
— Ничего не понимаю. Я сразу понял, что вас почему-то не устраивает обвинение, выдвинутое против этого… как там его… Джона Фрейзера.
— Вот именно, «этого», — тихо повторил Пуаро. — Я совсем не уверен в том, что он вообще существует…
— Я вас не понимаю.
— Это только имя — и все. Имя и фамилия, аккуратно выведенные на метке на носовом платке. На самом же деле такого человека нет.
— А записка?
— Вы заметили, что она была написана печатными буквами? А почему? Я скажу вам. Любой почерк можно идентифицировать, а текст, напечатанный на машинке, сверить с другими машинками — у каждой из них тоже свой «подчерк». Так вот, если бы эту записку писал настоящий Джон Фрейзер, он не писал бы печатными буквами! Нет, записка была написана с определенной целью — ее специально положили в карман убитой, чтобы пустить полицию по ложному следу.
Джимми вопрошающе поднял брови.
— Итак, — продолжал Пуаро, — вернемся к тому, что я сразу отметил для себя. Помните, я говорил, что у квартир, расположенных на разных этажах, одинаковая планировка. У них совпадает буквально все: расположение комнат, окон, дверей. И даже схема проводки — все выключатели у них на тех же самых местах.
Джимми все еще не понимал… И мосье Пуаро продолжил:
— Ваш друг Донован не подходил к окну — он запачкал руку в крови, опершись на стол! Но я сразу же задал себе вопрос: зачем ему понадобилось опираться на стол?
Зачем ему нужно было бродить на ощупь в кромешной темноте? Ведь выключатель — вспомните, друг мой, — выключатель находится у двери. Почему, войдя в комнату, он сразу же не зажег свет? Это же первое, что сделал бы на его месте каждый. Он утверждал, что попытался включить свет в кухне, но что это ему не удалось. Но я включал свет на кухне — все было в полном порядке. Напрашивается вывод: а может, он просто не хотел включать свет? Если бы он его включил сразу же, стало бы очевидно, что вы находитесь в чужой квартире. И тогда не было бы повода войти в комнату.
— К чему вы клоните, мосье Пуаро? Я не понимаю, что вы имеете в виду!
— Я имею в виду это. — Пуаро показал ему ключ от замка.
— Ключ от этой квартиры?
— Нет, mon ami, ключ от квартиры мадемуазель Патриции, вытащенный мосье Донованом сегодня вечером из ее сумочки.
— Но почему, зачем?
— Parbleu![48] Да для того, чтобы иметь возможность сделать то, что он хотел, — попасть в квартиру миссис Грант и не вызвать при этом ни малейших подозрений. В том, что дверца угольного лифта на кухне не заперта, он убедился несколькими часами раньше.
— Раньше?
— Да-да, раньше.
— Но где вы взяли ключ?
Пуаро широко улыбнулся.
— Я только что нашел его там, где и надеялся найти, — в кармане мосье Донована. Видите ли, тот эпизод с флаконом был моей маленькой хитростью, мне просто нужно было на какое-то время отключить мосье Донована.
Я рассчитывал на его любопытство, и он сделал то, что обязательно должен был сделать: вытащил пробку и понюхал содержимое. А хлорид этила очень сильное анестезирующее; оно действует мгновенно. Это дало мне пару минут — пока он был в беспамятстве. И вот я извлекаю из его кармана две вещи, которые, я знал, будут там. Ключ и… — Он сделал глубокомысленную паузу, а затем продолжил:
— Я к этому времени уже сильно сомневался в том, что тело было спрятано за портьерами только ради того, чтобы выиграть время. Нет, объяснение инспектора совершенно меня не устраивало, здесь крылось что-то другое. И тогда я подумал о почте, мой друг. О вечерней почте, которую доставляют примерно в половине десятого. Предположим, убийца не нашел того, что искал. Если это было письмо, то оно могло быть доставлено с вечерней почтой. Значит, ему обязательно нужно было вернуться обратно… Но тело не должна увидеть служанка, когда вечером войдет в комнату, потому что тогда квартира сразу же будет опечатана полицией. Вот он и прячет тело за портьерами, а ничего не подозревающая служанка как обычно кладет письма на стол.
— Письма?
— Да, письма. — Пуаро вытащил что-то из кармана. — Это вторая вещь, изъятая мною у мосье Донована.
Он показал конверт с отпечатанным на машинке адресом и фамилией адресата: «Миссис Эрнестине Грант».
— Но прежде чем мы ознакомимся с содержанием этого письма, я хотел бы задать вам один вопрос. Мосье Фолкнер, вы любите мадемуазель Патрицию? Или у вас к ней чисто дружеские Чувства?
— Я чертовски люблю Пат. Но я никогда не надеялся на взаимность.
— Вы думали, что она любит мосье Донована? Может быть, она и испытывала к нему какие-то чувства, но это было только в самом начале, мой друг. Вам нужно заставить ее забыть о случившемся и поддержать в беде.
— В беде? — резко переспросил Джимми.
— Да, в беде. Мы сделаем все возможное, чтобы ее имя не упоминалось в связи с этим делом, но вряд ли нам удастся вовсе избежать огласки. Дело в том, что она послужила мотивом.
Он резко надорвал конверт, и содержимое выпало на стол. Краткое сопроводительное письмо было из нотариальной конторы:
Мадам!
Документ, присланный Вами, является подлинным, и факт заключения брака за пределами Англии ни в коей мере не лишает его законной силы.
Пуаро развернул вложенный в письмо документ. Это было свидетельство о браке, заключенном между Донованом Бейли и Эрнестиной Грант восемь лет назад.
— О Господи! — воскликнул Джимми. — Пат говорила, что получила записку от этой женщины с просьбой встретиться, но она и представить себе не могла, что речь пойдет о чем-нибудь подобном.
Пуаро кивнул.
— Мосье Донован знал об этом. Он зашел к жене прежде, чем подняться к Пат. По странной иронии судьбы несчастная женщина поселилась в том же доме, где жила ее соперница. И он, не дрогнув, убил жену, а затем отправился развлекаться. Она, видимо, сообщила ему, что послала свидетельство в нотариальную контору и вскоре ожидает получить ответ. Он скорее всего пытался ее уверить, что их брак недействителен…
— Сегодня вечером он был в таком хорошем настроении… Вы ведь не позволите ему скрыться? — Джимми вздрогнул.
— Ну куда он сможет скрыться, — серьезно ответил Пуаро. — Об этом даже не надо беспокоиться.
— Я сейчас думаю только о Пат, — сказал Джимми. — Так вы считаете, она любила его?
— Mon ami, это уже по вашей части, — тихо ответил Пуаро, — завоевать ее любовь и заставить забыть о прошлом… Я думаю, вы легко с этим справитесь.
Дело об исчезнувшей леди
На столе мистера Бланта — владельца «Международного детективного агентства» — раздался предупредительный звонок, и Томми с Таппенс бросились каждый к своему глазку, сквозь которые можно было наблюдать за томящимися в приемной клиентами, томить которых посредством разнообразных артистических ухищрений входило, среди прочего, в обязанности Альберта.