– Конечно.
Сьюзен последовала за ним в комнату мисс Гилкрист.
– Боюсь, там жуткий беспорядок, – извинилась она. – Но из-за похорон тети я не успела убрать комнату, а потом пришел доктор Проктор, и я подумала, что лучше оставить все как есть.
– Очень разумно с вашей стороны, миссис Бэнкс. Не у каждого хватило бы на это здравого смысла.
Инспектор подошел к кровати, сунул руку под подушку и осторожно поднял ее. Его лицо медленно расплылось в улыбке.
– Смотрите, – сказал он.
На простыне лежал кусочек свадебного пирога, выглядевший весьма неаппетитно.
– Как странно, – промолвила Сьюзен.
– Вовсе нет. Ваше поколение, возможно, так не поступает. В наши дни молодые леди не особенно стремятся выйти замуж. Но это старый обычай. Положите под подушку кусок свадебного пирога, и вы увидите во сне будущего мужа.
– Но неужели мисс Гилкрист…
– Она не хотела рассказывать нам об этом, так как стеснялась, что в таком возрасте занимается подобными глупостями. Но я сразу подумал, что это вполне возможно. – Его лицо помрачнело. – Если бы не причуда старой девы, сегодня мисс Гилкрист могло не быть в живых.
– Но кто мог захотеть убить ее?
Их взгляды встретились. Сьюзен стало не по себе от странного задумчивого выражения глаз инспектора.
– А вы не знаете? – осведомился он.
– Конечно нет.
– Значит, нам предстоит это выяснить, – заключил инспектор Мортон.
Глава 12
Два пожилых человека сидели в комнате, меблированной в высшей степени современно. Нигде ни одного изгиба – все предметы были строго прямоугольными. Пожалуй, единственным исключением являлся Эркюль Пуаро, чья фигура изобиловала изгибами. Живот радовал глаз своей округлостью, голова походила на яйцо, а пышные усы были лихо закручены вверх.
Пуаро потягивал сироп, задумчиво глядя на мистера Гоби.
Последний был маленьким, худощавым и словно съежившимся. С каждым разом его внешность казалась все более неприметной, а сейчас он выглядел настолько неприметно, что мог считаться как бы отсутствующим. Мистер Гоби не смотрел на Пуаро, потому что вообще никогда ни на кого не смотрел.
Его слова как будто были обращены к левому углу сверкающего хромом камина.
Мистер Гоби славился своим умением добывать информацию. Очень немногие знали о нем и пользовались его услугами, но те, кто это делал, обычно не испытывали нужды в деньгах. Услуги мистера Гоби стоили немало. Ему было достаточно щелкнуть пальцами, и сотни мужчин и женщин, старых и молодых, занимающих самое различное положение на общественной лестнице, отправлялись на поиски сведений и благодаря усердию и терпению достигали нужных результатов.
Сейчас мистер Гоби практически удалился от дел, но иногда оказывал услуги старым клиентам, одним из которых был Эркюль Пуаро.
– Я сделал для вас все, что мог, – доверительным шепотом сообщил камину мистер Гоби. – Послал на розыски всех своих ребят. Хорошие парни, но все же не те, что были у меня раньше. Им не хватает желания учиться. Проработав всего пару лет, они думают, что уже все знают. К тому же они согласны работать только в строго отведенное для этого время.
Мистер Гоби печально покачал головой и переместил взгляд на электрическую розетку.
– Во всем виновато правительство, – продолжал он. – И эта система образования. Она внушает им идеи. Они приходят из колледжа и говорят нам то, что думают, хотя большинство из них вовсе не умеет думать. Все их знания вычитаны в книгах. В нашем бизнесе от этого никакого толку. У нас требуют добывать сведения, а не думать.
Мистер Гоби откинулся на спинку стула и подмигнул абажуру.
– Впрочем, мне не следует критиковать правительство. Не знаю, что бы мы без него делали. В наши дни вы можете входить куда угодно с блокнотом и карандашом, если только вы прилично одеты и грамотно говорите, и выспрашивать у людей самые интимные подробности их повседневной жизни, выяснять всю их подноготную, вплоть до того, что они ели на обед 23 ноября, потому что это был проверочный день доходов среднего класса (или выше среднего, если хотите их умаслить). На девять вопросов из десяти вам охотно ответят, а если даже десятый окажется для них чересчур и они вас обрежут, то все равно ни на минуту не усомнятся, что вы тот, за кого себя выдаете, и что правительство в самом деле хочет все о них знать – по какой-то абсолютно немыслимой причине! Уверяю вас, мсье Пуаро, – мистер Гоби по-прежнему обращался к абажуру, – что это наилучший метод, который мы когда-либо использовали, – куда лучший, чем проверять электросчетчик, искать повреждение в телефонном кабеле и выдавать себя за монахинь и скаутов, собирая пожертвования, – хотя все это мы также проделываем. Да, назойливое любопытство правительства – дар божий для охотников за информацией!
Пуаро хранил молчание. С годами мистер Гоби стал излишне словоохотливым, но рано или поздно он должен был перейти к делу.
– Так! – произнес мистер Гоби и вытащил потрепанную записную книжечку. Облизнув палец, он начал перелистывать страницы. – Мистер Джордж Кроссфилд. Займемся им в первую очередь. Только голые факты. Вам незачем знать, как я их раздобыл. Он уже порядочное время по уши в долгах. Главным образом из-за лошадей и игры – женщинами он не особенно увлекается. Бывает во Франции и в Монте-Карло, где много времени проводит в казино. Слишком хитер, чтобы обналичивать там чеки, но тратит куда больше, чем позволяют его счета. Я не вдавался в эти вопросы, так как вас они не занимают. Но он не отличается щепетильностью, если нужно обойти закон, – и, будучи юристом, знает, как это делать. Есть основания полагать, что он использовал фонды, доверенные ему для вкладов. В последнее время много просаживал на бирже и на скачках. Ему не везло. Три месяца едва сводил концы с концами. На работе нервозен и раздражителен. Но после смерти его дяди все изменилось. Весь сияет, как яйцо к завтраку (которых мы, к сожалению, уже давно не видим).
Теперь что касается требуемой вами информации. Заявление Джорджа Кроссфилда, что в тот день он был на скачках в Херст-парке, почти наверняка не соответствует действительности. Кроссфилд, как правило, делает ставки по очереди у двух букмекеров. В тот день ни один его не видел. Возможно, он ездил куда-то поездом с вокзала Пэддингтон. Шофер такси вроде как опознал по фотографии пассажира, которого подвозил к вокзалу. Но я бы на это не полагался – внешность у него заурядная, никаких особых примет. Носильщики и другие служащие вокзала его не припоминают. Безусловно, не был в Челси – ближайшей станции к Литчетт-Сент-Мэри. На такой маленькой станции его бы запомнили. Мог доехать до Ридинга, а оттуда добраться автобусом. Несколько маршрутов проходят примерно в миле от Литчетт-Сент-Мэри – автобусы отправляются часто и всегда переполнены, – а один идет в саму деревню. Но им бы он не воспользовался, если бы замыслил что-нибудь, – парень слишком хитер. В Литчетт-Сент-Мэри его не видели, но это ни о чем не говорит. К коттеджу можно добраться и минуя деревню. Между прочим, во время учебы в Оксфорде Кроссфилд участвовал в драмкружке, так что в тот день мог загримироваться и изменить свою внешность до неузнаваемости. Я оставлю его в моем списке, ладно? Хочу проверить связи с черным рынком.
– Оставляйте, – кивнул Эркюль Пуаро.
Мистер Гоби снова облизнул палец и перевернул страницу.
– Мистер Майкл Шейн. В театральных кругах хорошо известен. Впрочем, о себе он более высокого мнения, чем другие. Хочет стать звездой, и поскорее. Любит деньги. Имеет успех у женщин – они от него без ума. Он к ним тоже неравнодушен – но, как говорится, бизнес прежде всего. Путается с Соррел Дейнтон, которая играла главную роль в последнем спектакле с его участием. У него была маленькая роль, но он имел успех. Муж мисс Дейнтон его не переваривает. Жена Майкла не знает об этой связи. Она вроде бы вообще мало о чем знает. Актриса не ахти какая, но выглядит недурно. Обожает своего мужа. Правда, не так давно ходили слухи, что их брак вот-вот лопнет, но, кажется, все наладилось – после смерти мистера Ричарда Эбернети.