Полковник Рейс помедлил:
– Да, судя по всему, не способен на то, что я называю убийством, – сказал он.
– Но способен убить человека по причине, которая могла ему показаться веской, ведь так?
– Если так, то это была бы весьма основательная причина!
Баттл покачал головой.
– Нельзя допускать, чтобы один человек выносил приговор другому и приводил его в исполнение своими собственными руками.
– Случается, Баттл, случается.
– Это не должно случаться, такова моя позиция. А что вы скажете, мсье Пуаро?
– Я с вами согласен, Баттл, я ни в коем случае не одобряю убийств.
– Что за прелесть эти ваши странные рассуждения, – сказала миссис Оливер. – Словно речь идет об охоте на лис или как подстрелить скопу[138] для шляпки. Неужели вы не знаете, что есть такие люди, которых следует уничтожать?
– Вероятно.
– Ну вот, видите!
– Вы не понимаете. Меня не столько жертва волнует, сколько ее воздействие на характер убийцы.
– Ну, а война?
– Во время войны вы не осуществляете права личного суда. Опасно вот что: как только человек внушит себе мысль, что он знает, кому следует разрешить жить, а кому нет, ему недалеко до того, чтобы стать самым опасным убийцей из всех существующих – самонадеянным преступником, который убивает не ради выгоды, а по идейным соображениям. Он узурпирует функции lе bon Dieu.[139]
Полковник Рейс поднялся.
– Сожалею, что не могу более задерживаться. Слишком много дел. Мне бы хотелось узнать о завершении этого расследования, не удивлюсь, если оно так ничем и окончится. Даже если вы и установите, кто убил, это будет почти невозможно доказать. Я представил факты, которые вам понадобились, но мое мнение – Деспард не тот человек. Я не верю, чтобы у него на счету имелись убийства. До Шайтаны, может быть, дошли какие-то искаженные слухи о смерти профессора Лаксмора, но я считаю, что им не стоит придавать значения. Деспард – человек белой расы, и я не верю, что он мог совершить убийство. Таково мое мнение. А я кое-что понимаю в людях.
– Что представляет из себя миссис Лаксмор? – спросил Баттл.
– Она живет в Лондоне, так что можете сами выяснить. Адрес найдете в бумагах. Где-то в Южном Кенсингтоне.[140] Но, повторяю, Деспард не тот человек.
Полковник Рейс вышел из комнаты неслышным пружинистым, охотничьим шагом.
Когда за ним закрылась дверь, Баттл в задумчивости опустил голову.
– Вероятно, Рейс прав, – сказал он. – Ему ли не знать людей. Но все равно нельзя ничего принимать на веру.
Он принялся просматривать документы, которые Рейс выложил на стол, изредка делая пометки карандашом в своем блокноте.
– Инспектор Баттл, – сказала миссис Оливер, – что же вы не говорите, что делаете?
Он поднял глаза и медленно улыбнулся, и от этой улыбки его деревянное лицо раздвинулось.
– Это все совершенно несущественно, миссис Оливер. Надеюсь, вы это понимаете.
– Глупости, – возразила миссис Оливер. – Я и не сомневалась, что вы расскажете лишь о том, что сочтете уместным…
Баттл покачал головой.
– Нет, – сказал он. – Карты на стол – вот девиз этого дела. Игра ведется в открытую.
Миссис Оливер придвинула свой стул поближе.
– Тогда рассказывайте, – попросила она.
– Начну с того, – медленно проговорил Баттл, – что у меня нет ни на грош сведений, хоть в какой-то мере относящихся к убийству мистера Шайтаны. Нет в его бумагах ни намека, ни ключика. Ну, а что касается этой четверки, естественно, я не упускал их из виду, но без каких-либо заметных результатов. Этого и следовало ожидать. Нет, как сказал мсье Пуаро, есть только одна надежда – прошлое. Выяснить, какие именно преступления (если они имели место, в конце концов, может быть Шайтана просто наплел чепухи, чтобы произвести впечатление на мсье Пуаро) совершили эти люди, что, возможно, подскажет нам, кто убил Шайтану.
– Ну, вы что-нибудь узнали? – спросила Баттла миссис Оливер.
– Я получил данные на одного из них.
– На кого?
– На доктора Робертса.
Миссис Оливер взглянула на инспектора, сгорая от нетерпения.
– Как известно присутствующему здесь мсье Пуаро, я обдумал многие возможные варианты! Я вполне определенно установил тот факт, что непосредственно в его семье не было случаев внезапной смерти. Я расследовал все линии как можно лучше, и все свелось к одной-единственной, и, скорее всего, последней возможности. Несколько лет назад Робертс, должно быть, был виновен в неблагоразумном поступке по отношению к одной из своих пациенток. Скорее всего, ничего особенного в том и не было. Но дама оказалась эмоциональная, истеричная, она любила устраивать сцены, и либо муж понял, в чем дело, либо жена «призналась». Так или иначе, дело оборачивалось для доктора неважно. Разгневанный муж грозил донести о нем в Главный медицинский совет, что, вероятно, означало бы конец его медицинской карьеры.
– Что же такое произошло? – затаив дыхание, спросила миссис Оливер.
– Очевидно, Робертсу удалось на время успокоить разгневанного джентльмена, а вскоре после этого он умер от сибирской язвы.
– Сибирская язва? Но ведь это болезнь скота?
Инспектор усмехнулся.
– Совершенно верно, миссис Оливер. Это не экзотический яд, которым американские индейцы мажут наконечники своих стрел. Может быть, вы помните, что примерно в то время была порядочная паника по поводу зараженных дешевых кисточек для бритья. Оказалось, что это и стало причиной заражения Краддока.
– Его лечил доктор Робертс?
– О нет. Он слишком осторожен для этого. Смею сказать, что Краддок и сам бы не захотел. Единственное свидетельство, которым я располагаю, и оно достаточно малозначащее, состоит в том, что среди пациентов доктора был в то время случай заболевания сибирской язвой.
– Вы подозреваете, что доктор заразил кисточку для бритья?
– Мысль интересная! Но напоминаю вам, только мысль. Ничего более. Чистое предположение. Но могло быть и так.
– Он не женился потом на миссис Краддок?
– О господи, нет! Как я понял, нежные чувства испытывала только дама. По моим сведениям, она оставила безнадежные попытки заполучить доктора и, вполне счастливая, в радужном настроении вдруг отправилась на зиму в Египет. И там она умерла. Какое-то малоизвестное заболевание крови. Название – очень длинное, но я думаю, оно мало что нам объяснит. Очень редкое заболевание у нас и довольно частое среди местного населения в Египте.
– Значит, доктор не мог ее отравить?
– Не знаю, – медленно произнес Баттл. – Я говорил с одним своим знакомым – бактериологом, страшно трудно получить четкий ответ от этих людей. Они никогда не скажут «да» или «нет». Всегда: «могло быть при определенных условиях» или «в зависимости от общего состояния пациента», «подобные случаи известны», «многое зависит от индивидуальной идиосинкразии»[141] и другая тому подобная чушь. Но все-таки я смог выудить из своего знакомого, что микроб или микробы могли быть введены в кровь до отъезда из Англии. Симптомы могли некоторое время не проявляться.
– Миссис Краддок была сделана прививка против брюшного тифа? – спросил Пуаро. – Насколько я знаю, большинству делают эту прививку.
– Вы правы, мсье Пуаро.
– И прививку делал доктор Робертс?
– Совершенно верно. И опять этим мы ничего не можем доказать. Ей было сделано, как полагается, две инъекции, и это, возможно, были две прививки от брюшного тифа, как нам известно. Или одна из них от брюшного тифа, а вторая от чего-то еще. От чего – мы не знаем. И никогда не узнаем. Остаются только гипотезы. Все, что мы можем сказать, это: могло быть и так.
Пуаро задумчиво кивнул.
– Это соответствует тому, что говорил мне мистер Шайтана. Он превозносил удачливого убийцу – человека, которому никогда не смогут предъявить обвинения в совершенном преступлении.
– Как же тогда сам Шайтана узнал об этом? – спросила миссис Оливер.