На этот раз третий звонок Дэвида вызвал мисс Беатрис Липинкот. Она прошла по коридору из бара, поправляя пышные золотистые волосы, открыла дверь стеклянной конторки и приветствовала Дэвида жеманной улыбкой.
— Добрый вечер, мистер Хантер. Довольно холодно сегодня для мая месяца, не правда ли?
— Да, кажется, очень холодно. Остановился у вас некий мистер Арден?
— Дайте вспомнить, — сказала мисс Липинкот, намеренно подчеркивая, что не помнит точно. Она всегда прибегала к этому приему, чтобы подчеркнуть значительность «Оленя». — О да. Мистер Инок Арден. В пятом номере. На втором этаже. Вы легко найдете этот номер, мистер Хантер. Вверх по лестнице, не идите по галерее, а сверните налево, и три ступеньки вниз.
Точно выполняя эти сложные инструкции, Дэвид вскоре постучал в дверь пятого номера, и голос оттуда сказал: «Войдите».
Он вошел и прикрыл за собой дверь.
Выйдя из конторки, Беатрис Липинкот позвала:
— Лили!
Девушка с явными признаками полипов, с глазами цвета вареной черники, отозвалась на зов.
— Не можешь ли ты побыть здесь, Лили. Я должна пойти посмотреть, как обстоят дела с бельем.
Лили ответила:
— Конечно, мисс Липинкот. — Она хихикнула и прибавила, сопя открытым ртом:
— По-моему, мистер Хантер уж такой красавчик, правда?
— А, навидалась я таких во время войны, — ответила мисс Липинкот усталым тоном светской львицы. — Молодые летчики и прочие с военных аэродромов. Нельзя было доверять чекам, которыми они расплачивались. Держится с таким видом, что невольно берешь эти бумажки, хоть и знаешь, что дело нечисто. Но ведь я, Лили, смотрю на эти вещи по-своему. Мне подавай настоящего джентльмена. И уж если я скажу про кого-нибудь, что это джентльмен, — так оно и есть, хоть и сидит человек за баранкой трактора…
Произнеся это загадочное изречение, Беатрис покинула Лили и направилась вверх по лестнице.
Переступив порог пятого номера, Дэвид Хантер остановился и посмотрел на человека, который подписывался Инок Арден.
Лет сорока, изрядно потрепанный жизнью, но знававший, видимо, лучшие времена. С ним нелегко будет иметь дело — таков был вывод Дэвида. И раскусить его непросто. Темная лошадка.
Арден сказал:
— Хелло! Вы Хантер? Вот и ладно. Садитесь. Что будете пить? Виски?
Он уютно устроился, отметил Дэвид. Несколько бутылок, огонь в камине отгоняет промозглый холод. Одежда не английского покроя, но он ее носит, как англичанин. И возраст тоже… подходящий.
— Благодарю, — сказал Дэвид. — Немного виски.
— Скажите, когда будет достаточно.
— Достаточно. И содовой немного.
Они были чем-то похожи на собак, которые ходят друг за другом, взъерошив шерсть и принюхиваясь, готовые или дружески сойтись, или начать драку.
— Ваше здоровье!.. — сказал Арден.
— Взаимно…
Они поставили стаканы. Первый раунд был закончен. Человек, называвший себя Иноком Арденом, спросил:
— Вас удивило мое письмо?
— Честно говоря, — сказал Дэвид, — я не понял, о чем оно.
— Ну, не может того быть. Хотя…
— Как я понимаю, вы знали первого мужа моей сестры, Роберта Андерхея.
— Да, я знал Роберта очень хорошо… — Арден улыбался, не спеша пуская клубы дыма. — Так хорошо, как, наверное, никто другой его не знал… Вы ведь никогда его не видели, Хантер?
— Нет, не видел.
— Может быть, это и к лучшему.
— Что вы хотите этим сказать? — резко спросил Дэвид.
Арден ответил небрежно:
— Дорогой мой, это упрощает дело, только и всего. Я прошу извинения за то, что попросил вас прийти сюда, но я подумал, что лучше держать… — Он помедлил. — …Розалин подальше от этого. Нет необходимости причинять ей напрасную боль.
— Может быть, вы перейдете к сути дела?
— Конечно, конечно… Так вот: подозревали ли вы когда-нибудь… как бы это выразить… что было что-то, ну… сомнительное… в смерти Андерхея?
— Что, черт возьми, вы имеете в виду?
— Видите ли, у Андерхея были довольно странные идеи. Может, это было благородство, а может, совсем наоборот… Ну, скажем, по некоторым причинам в определенный момент Андерхею стало удобнее, чтобы его сочли умершим. Он был в хороших отношениях с туземцами, всегда умел с ними ладить. Ему не составило бы труда распустить соответствующий слух, с любым количеством убедительных подробностей… А на самом деле ему только и надо было очутиться за тысячу миль от Африки, под новым именем.
— Мне это представляется совершенной фантастикой, — сказал Дэвид.
— Да ну? Правда? — Арден улыбнулся и, наклонившись, похлопал Дэвида по колену. — Но предположим, что это истина, Хантер. Предположим, что так оно и есть…
— Я бы потребовал вполне определенных доказательств.
— Доказательств? Существует одно более чем определенное доказательство: Андерхей мог бы сам оказаться здесь, в Вормсли Вейл… Как бы вы приняли такое доказательство?
— По крайней мере, это было бы убедительно, — сухо сказал Дэвид.
— О да, убедительно! Но несколько неприятно… неприятно… для миссис Гордон Клоуд. Потому что тогда она уже не будет миссис Гордон Клоуд. Щекотливое положение… Вы должны согласиться, что положение сложится действительно несколько щекотливое…
— Моя сестра, — сказал Дэвид, — вышла замуж, будучи твердо уверена, что она свободна.
— О, разумеется, дорогой мой. Разумеется. Я ни на минуту не ставлю это под сомнение. Любой судья скажет то же самое. Ей не может быть предъявлено никакого обвинения.
— Судья? — повторил Дэвид резко.
Арден ответил извиняющимся тоном:
— Ну, если дело дойдет до вопроса о двоемужестве…
— К чему вы, собственно, клоните? — раздраженно спросил Дэвид.
— Не выходите из себя, старина. Нам сейчас просто следует вместе подумать и решить, как лучше поступить — лучше для вашей сестры, хочу я сказать. Я вовсе не намерен предавать это дело огласке… Что ж, Андерхей всегда был человеком благородным. — Арден сделал паузу. — Таков он и сейчас.
— Сейчас?
— Да, именно так.
— Вы говорите, что Роберт Андерхей жив. Где он?
Арден подался вперед, голос его звучал доверительно.
— Вы действительно хотите подробностей, Хантер? Не лучше ли вам их не знать? Давайте считать так: вам известно и Розалин тоже убеждена, что Андерхей умер в Африке. Очень хорошо. А если все же Андерхей жив, то он понятия не имеет, что его жена вторично вышла замуж, он не имеет об этом ни малейшего представления. Ведь, разумеется, если бы он знал, он заявил бы о себе… Розалин получила в наследство после второго мужа порядочную сумму денег. Но если этот второй муж по закону не был ее мужем, тогда, естественно, она не имеет никакого права на эти деньги… Андерхей — человек с сильно развитым чувством чести. Он не допустит, чтобы его жена получила деньги в обход закона… — Арден помолчал. — Но возможно, что Андерхей вовсе ничего не знает о ее вторичном замужестве… Он в плохом состоянии, бедняга, в очень плохом состоянии…
— Что вы имеете в виду?
Арден скорбно покачал головой.
— Здоровье его подорвано. Он нуждается в особом лечении… К сожалению, это требует больших денег…
Последнее слово прозвучало как случайное замечание, возникшее в ходе разговора. Но именно его подсознательно ждал Дэвид. Он повторил:
— Денег?
— Да, к сожалению, все стоит денег! Андерхей, бедняга, сильно нуждается. Он имеет только то, что на нем.
Дэвид окинул взглядом комнату и увидел только рюкзак, висящий на спинке стула. Никаких признаков другого багажа.
— Сомневаюсь, — жестко сказал он, — действительно ли Роберт Андерхей человек столь благородных чувств, как вы его изображаете.
— Он был таким, — ответил Арден. — Но жизнь, знаете ли, делает человека циничным… — Он помолчал и мягко добавил:
— Гордон Клоуд был невероятно богат. Зрелище слишком большого богатства пробуждает самые низменные инстинкты…