Прямо посередине нарисованного глаза, там, где зрачок — темная, величиной со зрачок, — дырочка. Кондаков, не смея вздохнуть, смотрит на сидящую без движения соседку.
КОНДАКОВ. Надежда Аркадьевна. (Молчание.) Надежда… Аркадьевна.
Немая сцена.
Надежда… Ар…
НАДЕЖДА АРКАДЬЕВНА (с торжествующем воплем). Эврика! Мой третий глаз открылся. Предметы сами стреляют. Свершилось.
Встает, прямо держа голову, словно у нее на макушке кувшин, идет к двери, бормоча: «Свершилось! Предметы сами стреляют! Энергия потекла!» Исчезает за дверью.
КОНДАКОВ (рассматривает дырку от последнего выстрела, делает замеры). Ёлы-палы, чуть не убил соседку. Хорошо, что на голову ниже меня. Этот чертов зрачок у нее на лбу. Показалось — дырка от пули.
Стук в дверь.
(Устало.) Войдите.
Входит Вера. Робко улыбается в ответ на хмурый взгляд Кондакова.
КОНДАКОВ. Ну, что еще?
ВЕРА (изумленно). Забыли? Сами же сказали: выйди, потом зайди. Я бы раньше зашла, да меня тетка какая-то отпихнула. Не буду же я с ней драться. Так как насчет… чая? (Кивает на бутылку.)
КОНДАКОВ. Ах да. Хорошо. Только вот что, Вера, ты сейчас снова выйди, потом снова зайди, а потом… (Смотрит на девушку с интересом.) Небось, мужу изменяешь. Из-за таких, как ты…
ВЕРА. Нет у меня никакого мужа. А был бы… зачем изменять? Любить надо. Верно?
КОНДАКОВ. Верно.
ВЕРА. Жалеть надо. Верно?
КОНДАКОВ. Верно. Красивая ты девушка, а мужа нет.
ВЕРА. Смешной ты, странный. Как будто мужья в магазинах продаются. Пошла на склад, выбрала… А ты женат?
КОНДАКОВ. Нет.
ВЕРА. Ну вот видишь. Там, откуда я приехала… нас, незамужних, стада целые, как овцы на лугах.
КОНДАКОВ. Оно и видно, что ты с пастбищ. Такая красавица. А тебя балкон варить! Мужиков что ли нет в этой стране?
ВЕРА. У мужиков руки трясутся, хозяин. Он эту штуку (кивнула на баллон) уронит, полдома взрывом снесет.
КОНДАКОВ. А у тебя не трясутся? Покажи. (Вера протягивает ему руки. Он берет их в свои, внимательно разглядывает.) Красивые руки. Разве они созданы для того, чтобы варить железо?
ВЕРА (смутившись, отнимает руки). Да я же за комнату работаю. Поди купи сейчас квартиру… миллионы.
КОНДАКОВ. Да. Капитализм. (Вдруг помрачнев.) Ну иди, Вера. Иди, постой за дверью и… и приходи.
Вера неуверенно покидает комнату, по пути несколько раз оглянувшись.
КОНДАКОВ (стоит задумавшись). Как она на меня смотрела. Есть ведь еще на свете девушки, которые умеют ТАК смотреть. А фигура! А волосы! А… а пистолет я перезарядил? Нет. Надо… перезарядить. Или не надо? Нет, надо. (Ищет патрон в коробочке.) Черт. Где патрон? (Трясет пустую коробку.) Должно быть шесть штук. Я стрелял всего: раз, два, три… пять раз. Ровно пять. Значит должен быть шестой. Вот же на коробке написано: шесть патронов. Тульский оружейный завод. Такие деньги отдал и обжулили. Чем теперь стреляться? Пальцем? Все. Не хочу с таким народом стреляться. Буду жить назло жуликам. (Бросается демонтировать свою систему.) Сначала нас убивают, потом разоряют, потом доводят до самоубийства. Хватит. Будем жить и возрождаться. Права Надежда Аркадьевна: я должен жить. Моя жизнь принадлежит… Вон какие девушки рядом ходят. А как смотрят? А как смущаются! Дурак, чуть было не погиб. Спасибо жуликам — патрон не доложили. Спасибо вам, дорогие жулики! Низкий вам поклон. От вас тоже какая-то польза. (Прячет пистолет в ящик стола.) Ну вот. Буду учиться жить и любить. Хочу жить и любить. Господи, какое это счастье — жить! (Выбегает на балкон, кричит на весь город: «Жить! Жить и лю… ю… ю…»)
Голос его уносится вниз, потом грохот и тишина.
Пауза. Дверь открывается. Входит Вера.
ВЕРА. Хозяин, это я. Уже можно? (Озирается, никого не видит.) Странно. Хозяин, ты где? (Выглядывает на балкон, возвращается.) Чего там приваривать? Балкона и в помине нет. Хозяин, так как насчет… могу я выпить? (Борется с искушением, но природная порядочность не позволяет ей распорядиться бутылкой самостоятельно.) А-а, я поняла. Вы хотите, чтобы я сначала заработала, это значит… (Вздохнув, снимает с себя комбинезон, а потом и все остальное. Ложится на кровать, залезает под одеяло.)