ВЕРА ИВАНОВНА. Что может?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Еще покрестим. (Хихикает.)
ВЕРА ИВАНОВНА (в негодовании качает головой.) Песок-то не весь высыпался?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Еще нет, тетька, еще о-го-го!
ВЕРА ИВАНОВНА. Ладно. Хватит мне тут… (Собирает в сумку товар.)
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Закрываешься, что ли?
ВЕРА ИВАНОВНА. Закрываюсь.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Что больно рано закрываешься?
ВЕРА ИВАНОВНА. Когда хочу, тогда и закрываюсь.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Оно дело хозяйское.
ВЕРА ИВАНОВНА. Вот-вот.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Так сказать, приватизированная собственность. Что хочу — то и ворочу. Хочу — всю ночь торгую, а не хочу…
ВЕРА ИВАНОВНА. Тебя не спросили
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Дак чего мало наторговала?
ВЕРА ИВАНОВНА. А ты сосчитал?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ (страшным голосом). А вот сейчас посчитаю! (Внезапно прижимает Веру Ивановну к ограде и хватает ее сумку.)
ВЕРА ИВАНОВНА (кричит). Помогите! Помогите!..
Павел Сергеевич отпускает ее и заливается смехом.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Ты, тетька, когда тебя хватают, кричи: «Пожар»! А то: «Помогите»! Кто ж тебе, дуре, поможет? Дураков нынче нет!
ВЕРА ИВАНОВНА. Сумасшедший! Аж сердце чуть не выскочило. (Плачет.)
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Ты что, тетька? Да ты чего? Я пошутил. Слышь?
ВЕРА ИВАНОВНА. Дурак. И шутки твои дурацкие.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ (весело). Верно. Мне моя жена то же самое всегда.
ВЕРА ИВАНОВНА. Жена еще у него, у дурака такого ненормального. Бомжиха, что ли?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Нет, тетька, зачем? Я ж не всегда бомжем-то. Эх, если б ты знала, кто перед тобой тут Ваньку валяет…
ВЕРА ИВАНОВНА. И хватить меня тетькать. У меня имя есть.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Имя — это хорошо. Имя — это великолепно.
ВЕРА ИВАНОВНА. Вера Ивановна меня зовут, понятно?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Замечательно. Имя, Вера Ивановна, это звучит гордо.
ВЕРА ИВАНОВНА. Ничего оно не звучит. Имя как имя.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. М-да, Вера Ивановна… И тем не менее звучало. Еще как звучало. На всю страну! Вот ты, Вера Ивановна, фильм такой смотрела в одна тысяча девятьсот шестьдесят четвертом году? Вышел на широкие экраны всей страны, «Красные кони» назывался? О! По глазам вижу — смотрела. Вот, бывший заслуженный артист республики Павел Сергеевич Сорокин, исполнявший заглавную роль красного командира и комсомольца Федьки Зверькова. Собственной персоной. Ясно? А ты говоришь, бомж… пугаешься еще… спичку вон пожалела. Эх, люди… Ну, чего смотришь? Не веришь, что это я? То-то… Ладно, тетька, пошел я. Прощай. (Уходит.)
ВЕРА ИВАНОВНА (тихо). Паша!
Павел Сергеевич остановился.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Это ты меня, что ли?
Пауза.
ВЕРА ИВАНОВНА (шепчет). Какой ужас! Боже мой, какой ужас!.. Какой ужас! Паша, это ты?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Ну, я… А мы разве с вами…
ВЕРА ИВАНОВНА. Паша, ты меня не узнаешь? Я же Вера, Верочка…
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Верочка?
ВЕРА ИВАНОВНА. Верочка Каткова. Помнишь?
Пауза.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. О, Господи, Верочка!.. Господи, Верочка!.. Ве-роч-ка!
ВЕРА ИВАНОВНА. Паша…
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Верочка! (Горячо обнимаются.)
ВЕРА ИВАНОВНА. Паша, а ты почему как этот… ты почему в таком…
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Это что? Плакат? Ты имеешь в виду плакат?
ВЕРА ИВАНОВНА. Я? Все…
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Так это я… это я в образ вхожу! Роль такую буду играть. Бомжа. Ну и приходится… У нас режиссер, знаешь, какой? Зверь! Не верю! — кричит. Не верю и баста! Приходится вот… Осваивать в натуре. Смешно, правда?
ВЕРА ИВАНОВНА. Ага.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Ну, а ты-то чего тут? Вроде, торгуешь.
ВЕРА ИВАНОВНА. Я? Ага, торгую.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Что ж твой муж-то, куда смотрит?
ВЕРА ИВАНОВНА. А он… он, Паша, в командировке.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Ну, понятно… Не хватает на жизнь-то?
ВЕРА ИВАНОВНА. Нет, почему… У меня пенсия, подрабатываю, у мужа пенсия, подрабатывает, дочь замужем… очень хорошо… внуки… Зять тоже очень хороший попался… и зарабатывает! А это… меня соседка попросила, одинокая она, знаешь, помощи никакой… болеет.