Пауза.
ВЕРА ИВАНОВНА. Хороший сон, Павел Сергеевич.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Хороший?
ВЕРА ИВАНОВНА. Только…
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Что?
ВЕРА ИВАНОВНА. Несбыточный.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Почему же несбыточный, Вера Ивановна?
ВЕРА ИВАНОВНА. А потому несбыточный, Павел Сергеевич, что деревеньки такой на свете нет.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Как нет? Вся Россия-матушка в таких деревеньках! «И побегут люди в конце времен из города»! Где-то такое написано, Вера Ивановна, я забыл. А ведь и побегут! Помяните мое слово.
ВЕРА ИВАНОВНА. Да уж и теперь бегут, как я вижу, по-моему.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Вот! Что ж мы-то с вами на месте сидим? Зачем мы здесь, Вера Ивановна? Что мы здесь с вами сидим с крысами?
ВЕРА ИВАНОВНА. Вы же говорили, крыс нет.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. А куда они денутся, Вера Ивановна? Как ночь — так они первым делом и вылезают.
ВЕРА ИВАНОВНА. Жуть какая! Недаром я идти не хотела.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Пока свет горит, ничего, а стоит погасить…
ВЕРА ИВАНОВНА. Не пугайте меня, Павел Сергеевич, я их ужасно не переношу.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Однажды целое нашествие выдержал. Откуда только взялись. Целая армия. Переселялись, видно, в другой дом.
ВЕРА ИВАНОВНА. Замолчите, Павел Сергеевич, даже слушать не хочу!
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. А в деревне? Разве что мышка-норушка прошуршит. Так на мышку мы кота Ваську заведем. Да собачку, да козу, да курочек…
ВЕРА ИВАНОВНА. Ох, Павел Сергеевич, и рад бы в рай, да, как говорится, грехи не пускают.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Ну что вас здесь держит?
ВЕРА ИВАНОВНА. Как что? Внук…
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Я пока ночью сегодня лежал, я все обдумал. Если только вы дадите согласие…
ВЕРА ИВАНОВНА. Жилье… прописка, пенсия, лекарство… А дочку я как оставлю?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Да дочь ваша перекрестится, если вы уедете. Может, она без вас и судьбу свою устроит.
ВЕРА ИВАНОВНА. Вы думаете?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Конечно.
ВЕРА ИВАНОВНА. Ой, не знаю…
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Да вы ей уже хуже горькой редьки!
ВЕРА ИВАНОВНА. Не может быть.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Уж поверьте. Моим-то я тоже мешал. А как убрался от них, им сразу хорошо стало.
ВЕРА ИВАНОВНА. Да моя дочка супу себе не сварит.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Вот и будет учиться варить суп, а не пьянствовать от безделья.
ВЕРА ИВАНОВНА. А если она квартиру спалит?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Не спалит.
ВЕРА ИВАНОВНА. А вдруг? Она ж безрукая.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Ну и спалит, и черт с ней! Мы-то уж с вами будем далеко, у нас с вами целый дом на Волге!
ВЕРА ИВАНОВНА. Только Алешеньку непременно…
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Еще бы!
ВЕРА ИВАНОВНА. Это такой ужас, Павел Сергеевич. Его в интернат хотят забрать. А я не даю.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. И правильно.
ВЕРА ИВАНОВНА. А учить как же?..
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Вера Ивановна, да ведь интернаты-то везде есть.
ВЕРА ИВАНОВНА. Совершенно нереально… Я сорок лет почти на одном месте! И вдруг уйду… А жить на что…
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Вера Ивановна, вы сколько лет были замужем?
ВЕРА ИВАНОВНА. Я? Два… кажется.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Но вы, может быть, помните… Когда вы были замужем, вы же могли о чем-то не думать, о чем-то не заботиться, верно?..
ВЕРА ИВАНОВНА. Ой, что вы это, Павел Сергеевич, да я только и вздохнула спокойно, как его выгнала.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Неудачный пример… Я только хотел сказать, что если я буду вашим мужем, вам ни о чем не придется беспокоиться…
ВЕРА ИВАНОВНА. Что? Как вы сказали?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. То есть все жизненные проблемы я возьму на себя.
ВЕРА ИВАНОВНА. Нет, погодите, кем вы будете?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Конечно, вам, может быть, это покажется смешно, Вера Ивановна, но я всю жизнь привык о ком-то заботиться. И вот теперь, когда я оказался… когда мне не о ком стало… я почувствовал, что больше так не могу. Я стал искать, кому бы я мог еще пригодиться, но… я так никого и не нашел. Тогда я подумал, может быть, я еще пригожусь земле… нет-нет, в том смысле, что земля наша больна… мы измучили, изуродовали ее, и она больна. Знаете, Вера Ивановна, мне однажды во сне был голос: «Очищай землю» — кто-то сказал мне, и потом еще несколько раз уже наяву: «Очищай землю! Очищай землю!» Я послушался и теперь каждый вечер выхожу и убираю возле нашего дома грязь… Но вот, встретив вас и… полюбив, я подумал… в мое сердце снова вошла надежда… Вы так естественно добры… вы так замечательно ко мне отнеслись, что я подумал, это все неспроста, это не случайно. А вдруг вы даны мне в помощь, как Адаму была дана Ева для возделывания и украшения Земли? Вера Ивановна, я много говорю, но вы должны меня понять. Почему бы нам не объединиться… не отбросить эту страшную рутину жизни… и не начать все сначала… на чистой обновленной земле чистую обновленную жизнь… в любви, радости и свободе! Вера Ивановна, я даю вам еще сильную мужскую руку и обещаю вам, что отныне только слезы радости смогут затуманить ваши прекрасные глаза!